В субботу, 15 марта, на телеканале «Россия-24» состоялась телевизионная передача, посвященная жизни современного российского старообрядчества. В ней на вопросы ведущего ответил Митрополит Корнилий.

Существенная часть беседы была посвящена взаимоотношениям между старообрядческой Церковью и Московской Патриархией. Митрополит Корнилий отметил, что механическое объединение старообрядчества и новообрядчества невозможно: «Если сейчас просто взять и механически нас объединить, то это породит раскол — и в нашей церкви, и в той церкви».
Вместе с тем, владыка рассказал об имеющихся контактах между представителями конфессий, например, о последнем визите главы ОВЦС РПЦ митрополита Илариона (Алфеева) в духовный центр Русской Православной старообрядческой Церкви, что на Рогожском: «Вот владыка Иларион, который  был у нас на духовном вечере песнопений, высоко оценил это. Сказал, что благодарен старообрядцам за то, что сохранили это пение, этот дух, можно сказать, полноту».

Вместе с тем, митрополит Корнилий обратил внимание, что Московская Патриархия до сих пор отказывается признавать старообрядческую иерархию. По его мнению, до признания иерархии трудно говорить о начале полноценного диалога между церквями: «Самое главное, что сейчас не дает нам возможность сесть за стол переговоров и начать эти переговоры — это то, что переговоры должны быть на равных. Две стороны должны быть равны. Сейчас, к сожалению, наша церковь не признаваема Московским патриархатом. Они считают, что наша Церковь не имеет преемственности, не имеет канонического права».

Сайт «Русская вера» напоминает читателям, что этот же вопрос был поднят в ходе февральского Совета Митрополии РПСЦ. В пункте третьем его Постановлений говорится о направлении соответствующего запроса в Московскую Патриархию: «Направить предложенный ответ на письмо митрополита Илариона о Белокриницкой иерархии»

Корреспондент «Русской веры» обратился за комментариями в руководящие структуры Русской Православной Церкви с просьбой прокомментировать вопрос признания старообрядческих иерархий. Официальной реакции пока не последовало, однако источник, близкий к Комиссии по делам старообрядных приходов и по взаимодействию со старообрядчеством РПЦ МП, сообщил, что несколько лет назад вопрос признания Белокриницкой иерархии (Русской Православной старообрядческой Церкви) обсуждался на заседании комиссии.

Большинство участников этого заседания высказались в том ключе, что никаких серьезных препятствий для признания белокриницкой иерархии нет. Однако окончательное решение по этому вопросу, очевидно, будет принято исходя из складывающейся церковно-политической ситуации. Источник добавил, что такая же проблема имеется во взаимоотношениях между РПЦ и Русской Древлеправославной Церковью («беглопоповцы», «новозыбковская иерархия»).

17 марта 2014
Сайт «Русская вера»



Митрополит Корнилий: «Двери старообрядческой церкви открыты»

На днях телеканал «Россия-24» показал телевизионный фильм, посвященный жизни современного старообрядчества. Помимо тематических сюжетов в фильме было представлено интервью с предстоятелем Русской Православной старообрядческой Церкви. Сайт «Русская вера» публикует его расшифровку (с сокращениями).
  
— Здравствуйте. Сегодня мы в гостях у предстоятеля Русской Православной Старообрядческой Церкви митрополита Корнилия. Добрый день, Владыко!

— Добрый день!


— Владыко, для большинства наших соотечественников старообрядчество — это что-то из старинной истории, что-то из 17-го века. Кто-то, может быть, вспомнит картину Сурикова «Боярыня Морозова». Что такое современное старообрядчество и где сегодня можно встретить староверов?

— Русская Православная старообрядческая Церковь насчитывает две тысячи лет. Это Церковь, которая была основана Христом.

Вера — это совокупность и обряда, и всего того, что называется Святым Духом. Сами обряды тоже даны Святым Духом, как выражение сути Веры. Нельзя разделять — обряды отдельно, а вера отдельно.

Это понимали наши предки и отстаивали даже «единый аз». Поэтому наши благочестивые отцы — это сонм русских святых: боярыня Морозова, запечатленная Суриковым, протопоп Аввакум, Сергий Радонежский, юбилей, которого мы отмечаем в этом году, и многие другие, пострадавшие за древнее благочестие. За «единый аз», за двуперстие, за весь христианский, православный дух, который утвердился на святой Руси и был закреплен в подвигах святых — всех тех, которые хранили эту веру, передали её, как драгоценную эстафету, сокровище для нашего спасения.

Запад же, начиная с Раскола, который привёл к образованию католичества и протестантства, уже начал реформировать веру. И дальше Запад все время относился к православию, можно сказать, агрессивно, пытаясь подавить, навязать свое. Мы знаем, что Византия рухнула из-за унии. Но Россия, как сказано, тогда была Третьим Римом, хранила вот это благочестие, святое и спасительное предание. Это и было драгоценно.

Если говорить о том, сколько сейчас нас, старообрядцев, я думаю, где-то от полумиллиона до миллиона. Но статистика в делах веры, в духовных делах — это несколько лукавый метод. Это же не какие-то машины, тонны, киловатты, еще что-то, в которых можно измерить. Это вера, соль земли. Вера, которая, конечно, даётся с большим трудом. Верующих людей немного, и путь их узкий. Действительно, как Господь говорит, узким путем идут немногие .

Где-то 200 старообрядческих приходов имеется в России, Украине и Молдавии. Также есть наши общины в Румынии, Америке, Австралии и других странах, где по своей, можно так сказать, воле были за эти трехсотлетие гонений рассеяны старообрядцы, по всей земле. Но самое главное, что их отличает — они живут как единая духовная семья, скрепленная этой твердостью веры и своих убеждений. Этим русским, национальным, православным духом, который живит, крепит их и дает надежду на спасение.


— Скажите, Владыко, а любой человек, который заинтересуется старообрядчеством, может, например, войти в ваши храмы, посетить богослужение?

— Да, практически любой человек. Но тот, который соблюдает нормы, правила, которые каждый должен соблюдать в храме. У той или иной конфессии есть свои правила. Обычно говорят, что у старообрядцев очень строго. Но никакой особой строгости нет. Это та строгость, которая есть у воинов. Здесь, на земле, мы воины царства и церкви Христовой. А воины действительно должны соблюдать порядок, некоторые уставы: дисциплину, одеты все должны быть одинаково, в ногу идти. Вот это как раз отличает истинную Церковь. Вы представляете, если вдруг идет строй, а какой-то человек войдет в этот строй в совершенно другой одежде и начнет по-своему что-то такое размахивать?


— Но у вас в храмах ведь не всем обязательно быть одинаково одетым, или как?

— Желательно, конечно, чтобы женщина была в женской одежде, а мужчина в мужской, и одежда эта была бы приличной. Женщина, по слову апостола, обязательно должна быть с покрытыми волосами. Также нельзя нарушать строй моления. Если человек пришел ради любопытства (многие так приходят), мы это приветствуем.

Нужно скромно постоять, не принимая участия в служении, потому что в церкви строго идет служба. Бывает, к нам приходят обычные экскурсии — там менее строго. Но когда идет служба, все подчинено определенному уставу, как у строя воинов. А так наши двери открыты. Приглашаем в наши храмы всех, желающие же могут после службы побеседовать со священником.


— После службы можно задать вопросы?

— Да, у нас это даже в правилах написано. После службы вполне можно задать вопрос и священнослужителю, и грамотным прихожанам. Так что милости просим.


— Скажите, Владыко, а все люди в России, которые называют себя староверами, относятся к Русской православной старообрядческой церкви, представителем которой вы являетесь?

— Слово «старообрядчество» — это термин, который мы получили от синодальной церкви во время этого самого раскола, во время гонений. И нас назвали старообрядцами — в чем-то унижая, в чем-то так задирая. Дескать, это люди, которые уперлись ради обряда, ради буквы, у них только пальцы на уме. Хотя, я еще хочу сказать, что вера — это совокупность и духа, и догмата, и всех порожденных обрядов.

Ничего этого разделять нельзя. Но во времена гонений получилось так, что старообрядчество разделилось. Разделилось опять, может быть, не по нашей вине, а из-за того, что было рассеяние, было гонение. Старообрядцы были рассеяны по миру, по окраинам. Нужен был Собор для того, чтобы обсудить, как дальше быть в таких трудных условиях.

Нужны были епископы, которые выступили бы при Никоне в защиту старообрядчества. Но тогда в Русской Церкви было немного епископов. Некоторые из них, убоявшись, отошли от православия, правоверия.

Единственным таким епископом стал Павел Коломенский, который, можно так сказать, был злодейски уничтожен. Поэтому,  к сожалению, в нашей церкви почти 180 лет не было епископа.

Старообрядцы искали (нового епископа для восстановления трехчинной иерархии — прим. ред.) и, с Божьей помощью, чудом был обретен митрополит Амвросий, греческий, боснийский митрополит, который  в 1846 году дал согласие возглавить нашу церковь. Чудо было в том, что два инока, Павел и Алимпий, которые ходили и искали, в какое то время потеряли было надежду уговорить Амвросия. (Митрополит Амвросий какое-то время сомневался, поскольку почти ничего не знал о старообрядчестве — прим. ред.)  И вдруг, когда уже хотели расставаться, он сам сообщил им, что ему явился ночью святитель Никола (Мир Ликийский чудотворец -—прим.) и сказал, что благословляет его возглавить Русскую церковь, и что придется ему пострадать от русского царя. Конечно, об этом было сказано царю, и он буквально объявил войну для того, чтобы уничтожить Амвросия. Но сделать это быстро не получилось. К тому времени, как Амвросий был сослан в ссылку, епископ успел поставить священников и епископов.  Конечно, митрополит Амвросий — это наш святой, которого мы канонизировали.

Часть старообрядцев не поверили, что наконец-таки найден епископ, митрополит Амвросий. Некоторые говорят, что его за деньги купили старообрядцы-купцы. Другие говорят, что он запрещен. Но все это домыслы, которые уже давным-давно разрешены и как бы нашли положительные ответы.

Всё же часть старообрядцев не приняли этой иерархии и стали называться (и сейчас называются) беспоповцами. Они остались мирянами, можно так сказать. Это их беда, конечно, что они лишились трехчинной иерархии. Через это лишились и святого причастия, потому что причащать некому. По сути — это протестанты в нашем старообрядчестве. Хотя они очень строго соблюдают обычаи, традиции, дух закона.


— Владыко, более 20 лет в нашей стране нет государственного атеизма. И люди, конечно, приходят в храмы разных религий и конфессий, ищут себе духовный путь. К вам ведь стало больше приходить людей за эти годы. Кто приходит из тех, кто не крещен по семейной традиции в старообрядческой церкви?

— Слава Богу, действительно, сейчас для нашей церкви, которая почти 350 лет была гонима, эта свобода слова, свобода моления, свобода печати, свобода учить, свобода собирать Соборы — подарок от Господа. Это чудо, которое Господь сейчас дарует. Мы не знаем, как долго это продлится. Все в руках Господа.

Да, люди приходят в Церковь. Приходят те, которые ищут пути спасения. Сейчас, слава Богу, много пишется, говорится, вот эта передача, например. Также недавно была передача о такой знаменитой Агафье Лыковой, открытой Песковым. Недавно показывали фильм «Раскол» Николая Досталя, может быть, кто-то смотрел. Это такая волна интереса к старообрядчеству. И люди тянутся, люди чувствуют. Ведь душа наша — христианка. А русский человек особенно склонен искать правду, искать истину, искать чистую Веру. И многие приходят. Приходят в церковь, узнают, слава Богу, читают, смотрят, спрашивают.

Но, с другой стороны, ведь путь к спасению — трудный путь. Прийти просто посмотреть и послушать можно раз, два. Но самое главное — надо остаться в церкви. Не просто переступить порог, а остаться. Вот это уже большой труд. Трудами дается царство Божие. А что это? Это, конечно, в первую очередь молитва. Вот у нас молитва длится по 5-7-8-10-12 часов подряд, такие длинные службы. Все по Уставу, мы ничего не пропускаем. У нас древнее пение, такое размеренное, монотонное, как в Византии было. (Унисонное, монодическое пение, сохраняемое у старообрядцев, исключает применение гармонических многозвучий и хроматического лада — прим. ред.)

Спасаться. А как спасаться еще? Только через труд. Это не просто какое-то хобби, увлечение. Вот мы сейчас посмотрели, почитали, а потом стали футбол смотреть, или, там, хоккей. Нет. Это все гораздо труднее. Но это вечность. Это истинная, настоящая жизнь. Не наша временная, а именно та, с Господом, которой, думаю, сподобятся все те, которые действительно трудятся.

— Владыко, возникает естественный, хотя и болезненный, вопрос. Пути спасения русские люди ищут также в храмах Русской православной церкви Московского патриархата. Что мешает сейчас русским православным людям примириться, объединиться, чтобы было, по евангельским словам, одно стадо и один пастырь?

— Да, вопрос действительно трудный. Солженицын пишет об этом так: «пока не примиримся, не будет на Руси блага, не будет на Руси этой благодати, которая была на святой Руси».

Проникновенные слова у него есть об этом. Страдает он, конечно, понимая, как русский человек, что (раскол Церкви — прим. ред.) — это трещина, это рана, это заноза в душе тех, которые болеют именно за Православие. Просто механическое соединение принесет, может быть, даже отрицательный результат. Потому что если соединить, не думая, два провода, плюс и минус, то будет замыкание, взрыв, пожар. Что еще может быть?

Мы за эти 350 лет довольно-таки далеко ушли друг от друга. И патриарх Кирилл тоже об этом говорит, что между нами пропасть. Если сейчас просто взять и механически нас объединить, то это породит раскол — и в нашей церкви, и в той церкви. Это постепенный путь, путь сближения. И надо понимать, как сделать так, чтобы не навредить. Чтобы в этом пути узнавать, как бы могли мы, сохранившие, поделиться.

Сейчас есть тенденция возвращения, Слава Богу. Например, наблюдается возвращение к пению, византийскому, духовному пению, которое было до раскола, а не партесному. Вот владыка Иларион (глава ОВЦС РПЦ МП митр. Волоколамский Иларион (Алфеев) — прим. ред.), который  был у нас на духовном вечере песнопений, высоко оценил это. Сказал, что благодарен старообрядцам за то, что сохранили это пение, этот дух, можно сказать, полноту. Это то, к чему нужно возвращаться. Конечно, быстро этого не произойдёт.

Маятник 350 лет шел в одну сторону, поэтому быстро он не придет в исходную точку. Ну и, может быть, самое главное, что сейчас не дает нам возможность сесть за стол переговоров и начать эти переговоры — это то, что переговоры должны быть на равных. Две стороны должны быть равны. Сейчас, к сожалению, наша церковь не признаваема Московским патриархатом. Они считают, что наша Церковь не имеет преемственности, не имеет канонического права (речь идет о признании апостольской преемственности в старообрядческой иерархии — прим. ред.).

Сейчас это одно из основных препятствий, а так мы готовы. Что мы и делаем для сотрудничества. Сотрудничества в тех сферах, которые нужны нашей России. К сожалению, сегодня много проблем, которые церкви нужно решать.

Нужно помогать нашему обществу возвращаться, изживать грехи, которые сейчас умножаются. Это наше общее дело — борьба с пьянством, наркоманией, развратом, и так далее и так далее. Здесь мы находим общие точки соприкосновения, как говорится, общее приложение наших сил. Здесь мы для нашей России, я думаю, можем и должны служить.


— Скажите, пожалуйста, Владыко, а как развивается старообрядчество? Строятся ли новые храмы? Создаются ли новые общины? Или вы существуете только вот в таких старых исторических местах, как здесь, в Рогожском поселке? 

— Я уже отмечал, что сейчас благодатное время, время свободы. После так называемой «перестройки» дана свобода Церкви — всем церквям, и нашей в частности. Но мы это ценим особо, потому что мы прошли большой путь этой несвободы. Конечно, трудно выходить из этого состояния, потому что лучшие силы старообрядчества в период советского атеистического лихолетья были уничтожены.

До революции старообрядцев было где-то 12-15 миллионов, то есть это была одна четверть или одна пятая всего российского населения. Большие капиталы были у старообрядцев Морозовых, Рябушинских и так далее. Это были миллионеры, миллиардеры, которые имели власть и много делали для того, чтобы Россия процветала. Их девиз был таков: «благо России — наше благо». Это очень важно, такая русская душа, её широта — для близких, для церкви, для Бога.

Материально мы не такие богатые, как другие конфессии. Богаты мы духом, богаты историей, богата сама церковь. Сама церковь-то ведь — это что? Это совокупность. Исус Христос — глава. Это вся православная церковь, которая была за две тысячи лет.

Это все те, которые составляют истинную православную церковь. Также все больше и больше пополняется наша церковь за счет сочувствующих. Это очень важно. Просматривая картину «Боярыня Морозова», с которой мы начали, ощущаешь, конечно, сочувствие. боярыне. Она при дворе — и в кандалах, гордо поднимает свою правую десницу и идет на смерть.

Кстати, об этом говорит в послании президент В.В. Путин: «Нам нужно возвращаться к нашему фундаменту».

И действительно, Русская православная старообрядческая Церковь не давала 350 лет сползать вниз.

Вниз, это куда? То есть в безверие, протестантизм, католицизм, вот куда. Все время оглядывались: а что скажут старообрядцы? Их ведь миллион было. Этот момент был удерживающим, скрепляющим. Господь так промыслительно все устроил, чтобы сохранить Церковь.


— Владыко, в наше время многие верующие люди занимаются делами социального милосердия. Помогают многодетным, работают с бездомными. Как с этим обстоит дело у старообрядцев?

— Господь Исус Христос заповедает нам, чтобы добрые дела были для нас одним из ключевых аргументов в деле нашего спасения. Господь будет отделять спасаемых от неспасшихся. Конечно, в первую очередь — вера, но и добрые дела.

Конечно, нас сейчас не так много и мы не так уж заметны, но мы стараемся это делать. Наши христиане-старообрядцы, как правило, имеют большие семьи, а многие ещё и берут детей из детских домов. Есть те, которые кормят бездомных. Есть те, кто ухаживает в домах престарелых. И у нас здесь в центре, и в других местах. Это всё дела милосердия.

Но самое основное, конечно, то, что мы молимся. Ведь задача церкви, в первую очередь, — молиться. Тогда Господь устроит так, чтобы и бездомных было меньше, и сирот, и меньше было абортов и так далее. Все-таки задачи церкви — это моление, пост и сохранение своей души, а остальное все приложится.

Господь говорит: «Если вы будете об этом заботиться, все вам приложится, все Господь даст». Понимая это, конечно, мы, в первую очередь, молимся, ну и трудимся. Трудимся, как Господь заповедовал, на благо своей церкви, на благо ближних, на благо нашей России.


— Спасибо большое, дорогой Владыко, за эту беседу. Мы были в гостях у предстоятеля Русской Православной старообрядческой Церкви митрополита Корнилия.

— Спаси Христос!

15 марта 2014
Сайт «Русская вера»


Комментарии на форуме «Староверы»


Да, ситуация как говорится патовая... Старательно "бетонировали пропасть раскола", старательно воспитывали большинство спокойно и невозмутимо реагировать на поцелуи, лампады, подарки и трапезы, вопросы задавали – «А поднимите руки кого смущает пение?». К сожалению, большинство уже ничего не смущает... И тут, надо же, незадача - никониане-то опять надули, и целовались, и в гости шастали, и поздравления принимали, а за простых мужиков в рясах держат... И неужели, за эти годы, теперь у нашего большинства, вера окончательно уже успела сформироваться, как говорится, на грани фола? Если это так, то точку невозврата уже прошли...
Марина


Мне думается, что просто настал тот момент, когда врать и изворачиваться стало уже не возможно. Сами обстоятельства жизни церковной припёрли так что нужно что называется - или так или иначе. Вот поэтому, чтобы не показаться окончательно опозоренными, при выходе из ситуации и сделан был этот хитрый ход - мол вроде они не знали что их за "мужиков в рясах" считают. Ну тогда типа и всё бывшее в отношениях с МП становится яко не бывшим и теряет свою силу и действенность.
Simeoh