В кульминационный эпизод Собора 2007 года, во время обсуждения открытых писем посвященных экуменическим проявлениям в лоне РПСЦ, было предоставлено слово архиереям Церкви. Наиболее ярким и запоминающимся стало выступление архиепископа Иоанна (Витушкина). По многочисленным просьбам христиан мы публикуем эту речь.

"Каждому по коробочке, а в коробочке что-то лежит!"

Мы ищем благодати Божей. Но с чего нам ее взять? Только с милости и благословения Божия. Все мы знаем, что накопилось много всяких таких неподобных вещей. Которые идут вразрез с нашим назначением: кто мы такие и над чем мы поставлены. И не простые миряне и граждане, а пастыри и учители. Кому много дано, с того много спросится. Также нами обладают те же слабости, что и у простого человека, мирянина. А наипаче и у духовных лиц. За ними бегают невидимые враги. Люди в миру не так им нужны, а более они борются с наставниками и учителями Святой Христовой Церкви. Как нам относиться к этому? С большой осторожностью, опасностью и мудростью. Конечно, много было сказано вчера и сегодня. Конечно, простите, я плохо вижу, плохо слышу, конечно, иногда и не так скажу чего-то, прошу прощения. Всю энергию я отдал в годы Великой Отечественной Войны. В 24 года уже был инвалидом труда второй группы. От непосильного труда многие уже скончались. А нас только двое осталось. По милости Божией я поправился и жизни получил такую закалку — там где я работал как в аду! Недавно нас приглашали на завод. Ему было 95 лет. Я сказал: Спаси Христос, что я закалку получил именно здесь на этом заводе, он меня и воспитал. А если бы было не так, не оказался бы я и на духовной степени. В жизни я все испытал и прошел. На войне с сорок первого года по пятьдесят второй. Проработал электросварщиком, выполняя бронепоезда, которые шли по графику. И меня в это время и доконали. Шестнадцать часов, еще часы, а там снова на свою смену. Работали круглосуточно. Все для фронта. Ел ли, не ел ли — их не касалось. Ну ладно… Давеча нам владыка Корнилий, что нам огласил, это действительно наша программа церковной жизни. Он нам рассказал, какой он есть, что нам предстоит, и, сообщил, что у него простите мало опыта и прочее. И потом, замечания, которые… Они, замечания, ни к чему конечно… Раз на таком посту, то тебя пригласят и в Кремль, или куда хочешь, а ты иди. Хочешь ли, не хочешь ли, а дружить волей или неволей надо! Ради чего? Ради себя? Нет. Ради святой Христовой Церкви. А многим это находка. Ага, сфотографировали! Ага, поймали! Не нужно это нам, несвойственно. Иереи богомудрые должны знать, что в малом грехе лежит и большой грех. Владыка Иосиф Моржаков, был у преподобного Сергия (у мощей преп. Сергия Радонежского — прим. ред.) в Загорске. То же был приглашен тогда, с настоятелем Георгием Устиновым. Он тоже встречался. Это являлось необходимостью. И даже патриарх, и митрополит ихний Николай тогда был. Отвели в резиденцию к ним этажом выше для почитания старообрядческого архипастыря Иосифа. Разве это плохо? Они тогда уважали нас хорошо… Так что нельзя нам не явиться. А кто же мы такие? А потом нас осуждают. Но мы же не в тайге оказались, а в миру. Конечно, спаси Христос, владыка Корнилий, он все изложил. И даже поведал свою греховность и прочее. А чего нам еще надо? Хорошо если мы прямиком живем, не кривим никакой своей душой и сладкими словесами не умаслил. Спаси Христос за это. Конечно, владыка Зосима сказал принципиальную позицию. Крепить церковную дисциплину, конечно, наша обязанность святая. Крепить ее при всех соблазнах мира, при всей своей современной технике, которую допустил сейчас Господь человеческим разумом. Пришло время, когда мы не можем вести себя так, как времена были тогда, по научению святых угодников Божиих, проповедников и прочих. Мы бы рады, но время то ушло! Техника появилась такая, что не обойдешь, не объедешь. Приходится соглашаться. И нас осуждают: у вас и это есть, у вас телевидение, и всякое, и препараты. И на троллейбусах, и на автобусах ездим. И не спрашиваем (водителя — прим. ред.): «Ты крещеный или нет, крест на тебе есть или нет?» А садимся и едем. А куда? Да в церковь едем. Так что вот. Крепить церковную дисциплину, конечно, наша святая обязанность. Но расхождения, которые у нас сейчас получаются… С властями мы должны жить в мире. Мы же молимся, частицу вынимаем за всех «иже во власти сущих». А как же! Иначе быть не может. И нас (представителей Ярославской и Костромской епархии — прим. ред.) каждый год приглашают. Еще нас за людей считают. На все государственные мероприятия… Что ж я скажу: не пойду? Мне грех? И как я говорю? Соглашаюсь, не соглашаюсь, но надо ехать. Да ради чего? Да чтоб не было таких распрей! Мы знаем, что с начальства нужно не требовать, а нужно подчиниться. Поэтому, прошу прощения, у нас, у костромичей отношения с властями отличные были. Сам владыка Алимпий, когда бывал, удивлялся: «Почему нигде не так как у вас в Костроме». Такая благодать Божия. Она и в Федоровской, костромской иконе. На нее надеются, и все стараются к ней прибегнуть. Епископ Александр Костромской всегда о ней и обо всем рассказывает. Мы этого не можем делать. Но и не надо. И они проповедают, так как им угодно. Мы это делаем ради Церкви Божией, и ради того, чтобы с нами тоже считались, как и с другими. Когда у нас была церковная затрата, наши пошли к начальству. А они говорят: «А мы вас и не знаем. А кто вы такие старообрядцы?» И с того времени мы стали дружить с начальством. Они нам стали помогать. Нас стали почитать. И, по-моему, это не плохо. Если бы мы не имели с начальством града Костромы таких отношений, то многого бы мы не достигли. Мэр города собрал своих подчиненных и рассмотрел, что нашим церквам сделать, какие нужды. Кому крышу покрыть, кому деревья спилить, кому чего, кому дорогу поправить. Разве плохо? Вот для чего контакты эти миротворческие с начальницами нужны. Ради Святой Христовой Церкви. И если бывают совпадения, когда нас туда приглашают, а какой-то ихний протоиерей такой, потому что тебя знает, и прижмется к щеке твоей, и даже не пришлось к нему подходить! А это было. Ни с того, ни с сего. Вот, и приходиться лобзаться. Приходиться подчиниться ихнему порядку, ихнему уважению. Есть грех, побеждающий человеколюбие Божие? Что ж — время такое! Мой папаша, допустим, села Ярославской области тоже имел некоторый теплый контакт с ихним батюшкой никонианским. Подружились. Тому было 40 лет. Наш, конечно, был старше. Он ввел в селе своем крестное знамение — двуперстие. Потом говорит, вы меня не оставьте, переведите в старообрядческую лодку. Мой папаша, конечно, уже не дожил до этого времени. Конечно, иногда, мне не так уж сладко и приятно. Но раз уж так зашло… Но если один мэр мне подарил посох, другой подарил архиерейский костюм, третий митру подарил! Господи! А раньше к ним и подойти нельзя было. Раньше они и за человека тебя не считали. Они нас не трогают, не притесняют. Они не входят в нашу глубину. Они свое ведут, мы свое ведем. И они к нам ни в коем случае не лезут. А вот я батюшкой в один приход (видимо, имеется ввиду приход РПСЦ — прим. ред.) приехал меня спрашивают: «А когда нас объединять то будут?» Я говорю: «Я и не слышал». Вот до сих пор нас и «объединяют». Ваше дело молиться, поститься. А в глубину, что вам не положено, не залезайте. Так что время такое… Чтобы нам не касаться их? И они бы не должны касаться, прикладываться к щекам нашим? Но это неизбежно. Ни уклонишься, ни наклонишься. А поддаешься, бывает! Мы ответственны сами за себя. И за это с нас спроситься. Мы обязаны служить тебе Господи, свято, непорочно. Как огнеопальный наш протопоп Аввакум. Сколько раз он был ко властям приглашен, одумался ли он? Нет, не одумался. Который из сруба пылающего поднял крест и говорил: «Сим крестом креститеся, — и добавил, — не поддавайтесь соблазнам мира». Да жизнь есть борьба. Стараемся не поддаваться его соблазнам. Но враг силен. Он около нас. Мы пользуемся разными средствами и всякой мудростью современной. У многих это есть. Нам что нельзя, а творим. С одной стороны это помогает, конечно, мы от жизни не отстаем. За современное оснащение всякой техникой — не на лошадках ездим, а на машинах, на самолетах летаем. И телефон, прочие тут почище есть. Ну что тут, прости нас Господи за все. Мы только для себя этой техникой пользуемся, но не для плохих вещей. Раньше на машинке печатали все, чтобы разослать по приходам поздравления Пасхальные. А сейчас раз, и все, и вылетело! Господь все видит, ведает, допускает, вразумляет. Но время сейчас такое, совсем другое. Жили бы мы в апостольские времена, так и вели себя как те, прочие люди. Когда лет 18 назад ездили в Белую Криницу, было два целых вагона. Это было первый раз. Была такая договоренность митрополита Алимпия и отца Леонида. И вот у вокзала нас ждет толпа никонианских попов. Вроде бы и нельзя. И делегация в лице епископа Антония. Ну что ж? Рады! Садимся, едем. Молодые попики рулят с крестом на груди наперстным. Привезли, все хорошо. Спрашивают: «А когда за вами приехать?» Ну, дня через два приезжайте… Там мы все справили на безсребреник Козьму и Дамиана. Потом аккуратно за нами приехали. Посадили в поезд по расписанию. Так все хорошо, дружелюбно, миролюбно. А перед этим владыка Антоний принял в свою резиденцию. Угощались, конечно. Не без этого. Никакой вражды, и не могли об этом подумать. Угощение было прекрасное! Разговор был мягкий, без сучка, без задоринки. Никто в чужие дела не лез. Они были довольны нами, мы были довольны ими. Мы смотрим, что они не враги, а помощники нам. Так что, что я могу сказать плохого, Господи, я на себе это все выдержал. Потом сбоку открывается дверь и один батюшка несет подарки! Каждому по коробочке, а в коробочке что-то лежит! Мы бы этого не сумели сделать… Хорошие воспоминания. Ничего сказать плохого, что они такие-сякие не могу. И они про нас не скажут ничего плохого, что мы такие-сякие. Потому что мы не скажем, что не подойдем и не возьмем: «Нет, не надо». Они поняли действительно, что старообрядцы люди настоящие. Мы поняли, что они нам не враги. А потом отъезжаем, а епископ Антоний все стоит на перроне и машет. Уже поезд ушел, а он все стоит! Батюшки! Это все было. О. Леонтий наверно помнит… А если не обнимешь их, вроде как оно и нельзя, то миру не будет. А если миру не будет, еще хуже будет. А мы в мире живем, слава тебе Господи. И с начальством хорошо, и те нас уважают. И при встрече они говорят: «Не мы виноваты, патриарх Никон виноват». Так что вот. Слава Богу, за все. Дело в нас. Нам духом не слабеть. Мы должны оставаться старообрядцами. Непоколебимыми должны быть. Конечно, наши предки были очень крепкие. Но время нас немножко, конечно, ослабило. Мы уже не те. Но все равно, со своего пути никто не свернет. И мы должны с честью носить имя и звание, что я старообрядец!