За что мы, староверы, должны поблагодарить ревностного "борца с расколом" о. Даниила Сысоева?

Так уже повелось, что в каждом спорном персонаже, становящемся объектом бурного общественного обсуждения, я нахожу что-то положительное и доброе. Так и в случае с убитым несколько дней назад прямо в собственном храме о. Данииле Сысоеве я нахожу немало положительного и доброго. Хотя известно, что у старообрядцев, с которыми он вел достаточно резкую, в своем стиле, "полемику", слишком уж много накопилось претензий к ревностному "миссионеру".

Впрочем, несмотря на скорбный повод, по которому написана эта заметка, грех мне было бы лукавить и политкорректничать даже в нынешних обстоятельствах. Тем более что и сам убиенный весьма не одобрял лукавства и политкорректности, особенно в "межконфессиональной" сфере. Не могу не согласиться с теми, кто утверждает (во многих случаях – на опыте собственных диспутов и споров с ним): о. Даниил не имел какого-то особого богословского образования в сфере сравнительного богословия, не всегда хорошо знал предмет, с которым спорит, очень вульгарно интерпретировал религиозные традиции, с которым воевал. Однако все эти недостатки покрывались амбициозностью и безусловной уверенностью в своей правоте, которые и привлекли к о. Даниилу множество последователей. Многим известна антистарообрядческая деятельность о. Даниила Сысоева. Его статья «Размышления о протопопе Аввакуме, церковной смуте и любви к Родине» наделавшая немало шуму в действительности была наполнена скорее скандальной клеветой, чем реальными полемическими обвинениями.

Но надо ли объяснять, почему у меня, древлеправославного христианина, эти качества не вызывают особых симпатий? И не вызовут.

И, несмотря на все это, я хочу сказать над гробом о. Даниила своего рода слово благодарности. Причем от имени староверия, именно как древлеправославный христианин. Для нас, староверов, убитый священник, пусть и по принципу "от противного", сделал немало хорошего.

Начнём с того, что в его лице миру был явлен подлинный образ так называемого "миссионера господствующей Церкви", а староверам, изрядно сей образ подзабывшим, он его живо напомнил.

Во-вторых, "антираскольническая полемика" о. Даниила, извлечённая из трудов митрополита Ростовского Димитрия (Тупталы), Нижегородского архиепископа Питирима и прочих "протоинквизиторов" тех мрачных времён, по своему интеллектуальному уровню была нам, старообрядцам, весьма полезна и выгодна.

Благодаря публикациям Сысоева стала возможным проведение публичных диспутов между старообрядцами и никонианами. Такие собеседовании не проводились более 100 лет. Сперва, события первой мировой войны, а затем захват власти в России безбожниками сделали невозможным такие диспуты. В 90-е годы такие диспуты не могли проводиться по причине организационной слабости староверия, а с началом 2000-х годов пораженческие настроения в старообрядческой верхушке привели к распространению мнения, что «дискуссии с никонианами не нужны, а нужно сближение без исследования вероисповедальных вопросов». Грубые нападки священников Даниила Сысоева, Максима Козлова, Валентина Асмуса, Дмитрия Смирнова и многих других сделали невозможным для старообрядческого экуменического лобби сдерживать начало активной полемики.

Кроме диспутов в старообрядческой прессе появилось немало публикаций посвященных критической оценке статей Сысоева. Многие из этих публикаций были подготовлены старообрядческими священнослужителями. Даже предстоятель РПСЦ, митрополит Корнилий, традиционно равнодушно относящийся к хулению и поношению старообрядческой Церкви, на этот раз направил официальное обращение к тогдашнему главе ОВЦС митрополиту Кириллу (Гундяеву).

В-третьих, он срывал и "обнулял", делал бессмысленными и неэффективными экуменические потуги ОВЦС МП в отношении старообрядцев.

В-четвертых, его антистарообрядческие выпады, неприязнь к другим конфессиям вообще и воинствующий клерикализм серьёзно дискредитировали и "миссионерский прорыв" в частности, и РПЦ МП в целом.

В-пятых, его антиимперская, а то и антидержавная риторика, его преклонение перед генералом А. Власовым, его антимонархизм тоже делали своё дело, помогая разоблачать в патриотических и монархических кругах веру в "глубоко национальный" характер официальной религиозности и миссионерства.

Я бы тут сравнил покойного с дон Кихотом, воюющим с ветряными мельницами, принятыми за великанов. Кого бы ни обличал о. Даниил - древлеправославие ли, ислам, российский империализм, Сталина, светское общество, Александра Дугина, Владимира Карпца, графа Льва Толстого или же кого-то ещё, - эти и прочие великаны легко переносили удары воинственного батюшки, а вот он… В этом одновременно нелепом и по-детски наивном, трогательном "донкишотстве" есть что-то симпатичное и по-хорошему забавное. Нам будет этого не хватать в нынешний жестокий век.

Видимо, с учетом случившегося, некоторые параметры "миссионерского прорыва" в РПЦ МП будет скорректированы. С одной стороны, память и подвиг о. Даниила будут использованы воинственной "миссионерской" пропагандой прежде всего для обличения "сект" (как это уже вовсю делает Александр Дворкин), а с другой стороны, послужат развитию цивилизованных форм межконфессиональной полемики, отказу от крайностей как нормы жизни.

Наконец, о. Даниил олицетворял собой некие круги, если угодно, клерикальный и «миссионерский срез» среди так называемой «православной» публикой РПЦ МП. Вместе с тем, его крайности и радикализм, а так же, называя вещи своими именами, отвязная русофобия, заставили некоторых «православных патриотов», и не только лишь одного Владимира Игоревича Карпца, несколько по иному взглянуть на своё место в РПЦ МП.

Кстати, вполне уместным считаю его сравнение о. Даниила Сысоева с так же умерщвлёнными о. Александром Менем и о. Ежи Попелюшко. Другое дело, что в нынешней деморализованной России такие провокации, как поджог рейхстага, убийство Кирова и вышеназванных деятелей вряд ли могут поднять такие волны. Впрочем, убийство о. Александра Меня тоже никакой особой волны не подняло, а только отметило веху: конец СССР.

Убийство Кирова, возможно случайное, по бытовухе, совершенное бывшим зиновьевцем, всколыхнуло миллионы. В случае о. Менем и Сысоевым исторический масштаб не тот, и в личностях, и в реакции масс. Хотя, разумеется, нельзя исключать момент политической провокации.

По-человечески жаль о. Даниила Сысоева, ушедшим в мир иной, так и не обретшим православную веру.