5 сентября на канале «Россия-Культура» состоится, пожалуй, самая долгожданная телевизионная премьера года – многосерийный фильм режиссёра Николая Досталя «Раскол». Сериал посвящён драматическим событиям российской истории середины XVII столетия - церковной реформе патриарха Никона. Один из центральных образов повествования, знаменитую боярыню Морозову, воплотила в фильме актриса театра «Сатирикон» Юлия Мельникова.
«Я - первая боярыня Морозова в кино»


У вас до начала работы в сериале «Раскол» какое было личное представление о боярыне Морозовой или как у большинства россиян - по знаменитой картине Сурикова?

Да, знала о ней не так подробно, как сейчас. Картина Сурикова это лишь образ, и никакого внешнего сходства с боярыней, как оказалось, не имеет.


Что поразило, удивило в этом персонаже больше всего?

Я бы не стала называть Феодосию Морозову персонажем. Именно это и поразило, что все это реальность, а не выдуманная история. Вы своими вопросами сейчас возвращаете меня в одну из лучших моих творческих жизней. Я в детстве думала, что в прошлом была Жанной д'Арк, повзрослев, хотела сыграть ее, и мое желание осуществилось, даже лучше, чем я себе представляла. Боярыня Морозова одна из самых сильных и трагичных персон в русской истории, и мне посчастливилось первой из актрис всего мира ее сыграть.


Чего хотела эта женщина, ради чего прошла столько испытаний?

Ради чего? В письме боярыни к царю она говорит о том, что «Великому царскому величеству всегда покорна, как учили Бога боятся и царя почитать. Но согласиться с новиннами Никона-патриарха никогда не сможет. Ибо воспитанны во священной церкви». У нашего народа именно тогда убили и разрушили его силу, силу веры.


Но ведь у каждого человека для веры свои внутренние причины. Все верят по-разному, все вкладывают в веру свои мысли, свои надежды.

В 2011-ом году это сложно объяснить. И очень сложно найти настолько целостных людей! У нас сейчас нет богобоязни, но вот вы же во что-то верите? Каждый человек верит, может быть, и неосознанно, но всё равно во что-то очень сильно верит, иначе жить невозможно. Или в то, что обязательно всё будет хорошо или что беды случаются с кем-то другим, но не с вами. В какой-то высший разум, энергию. В судьбу. В Бога. А в то время, в XVII веке, было чёткое и твёрдое знание, почему всё в жизни так и никак иначе: «Я молюсь двумя перстами, потому что в них Богочеловек, Иисус, а в трех согнутых перстах святая троица. Как креститься тремя перстами? Ведь Христос был на кресте, не святая троица. И как могу я, человек, изменить это?»


Выходит, что жизненный путь боярыни Морозовой - это путь верности своей вере?

Я играла Морозову с её шестнадцатилетнего возраста до момента смерти, короткий, но и очень объёмный путь. В молодости очень богатая, красивая девушка, дерзкая и своенравная, с жёстким характером. Но при этом с очень сильным внутренним стержнем, убеждениями, приоритетами и жизненной позицией - и когда у неё отнимают всё, даже единственного сына она остается верна своей вере, Богу! Всё гораздо сложнее и многослойнее: она ни в коем случае не безумно верующая фанатичка. Это женщина, настоящая женщина, сильная душой и сердцем. Когда после многих испытаний, пыток, смерти сына, царь сказал ей: «Покорись, выйди к народу и покажи троеперстие, а дальше молись как хочешь, и оставят тебя в покое. Феодосия, покорись!». Как бы вы поступили? После отказа боярыня со своей сестрой умерла от истощения в земляной яме. Но, наверное, смерть не самое страшное, что может произойти с человеком. И я восхищаюсь и преклоняюсь перед такими сильными духом людьми.


В этом и была ваша актёрская задача - показать, как человек проходит духовный путь от красивой и не чуждой радостям жизни девушки до подвижницы?

Актёрская задача? Я настолько была увлечена процессом, а не результатом, не знаю хорошо это или плохо... Очень хотелось найти в себе хотя бы десятую долю этой внутренней силы. Можно играть как угодно, придумывать актерские задачи, интонации, гениальные решения сцен, но если в актере нет содержания, нет «глаз», то все это пусто и бессмысленно. Моя профессия удивительная. А эта роль и такой режиссер - актёрское счастье, подарок. На самом деле во мне столько всего, что если бы я не занималась этой профессией, то, наверное, взорвалась бы изнутри. Представляете, мы знаем, что такое машина времени и частенько на ней катаемся (смеётся). В «Расколе» я живу в XVII веке, в фильме «Одна война» я живу в 1945 году, возвращаясь домой, я Юлия Мельникова, которая вечером гуляет со своей собакой и переписывается с друзьями по скайпу.


Вы увидели в ней живого человека?

Всего о ней и не расскажешь в одном интервью, я много читала, например, её переписку с протопопом Аввакумом. Слушала лекции Белинского. Там и выискивала её черты, характер. Прошло какое-то время, прежде чем мы смогли с ней «встретиться». Для меня она никакой не персонаж, а настоящая живая женщина, просто жившая в другом времени.


«На съёмочной площадке у нас сложились удивительные отношения»


Вы говорите, что в XVII веке были другие люди, что они иначе относились к вере и убеждениям и боярыня Морозова наиболее яркий тому пример. Как бы пришлось человеку с таким характером в наши дни?

По сути ничего не изменилось. И сейчас есть люди с такой же целостной личностью, верные своим убеждениям. А есть люди, подверженные чужому влиянию, которые подстраиваются под других людей или обстоятельства из-за удобства, комфорта, страха. Морозова осталась верна своей вере и стала бессмертна, а вот лицемер какой-нибудь умер позже неё, но при этом предал всё, что имел, если вообще имел что-либо.


Изначально предполагалось, что вы будете исполнять роль Морозовой или персонаж достался вам уже в ходе подготовительной работы?

Я как обычно проходила кастинг. Пришла на встречу с Николаем Николаевичем Досталем, он посмотрел внимательно мне в глаза и сказал: «Ну, будем пробовать на Морозову...». Потом были пробы, Сложнейшая сцена, но во время проб всё было точно так, как на площадке: грим, костюм, тишина, разбор сцены. Николай Николаевич профессионал и настоящий Режиссёр... Я очень жду и очень боюсь премьеры «Раскола», серьёзная работа и всегда сложнее играть реальных людей, нежели выдуманных драматургами. Но я люблю сложности и делать то, что до меня не делал никто.


А какая именно была сцена на пробах и почему она была сложной для вас?

Это была сцена, когда боярыня уже в кандалах и её «просят» принять «новую веру», шантажируя единственным сыном. В её житии написано, что после отказа Морозову пытали, «тащили по лестнице так, что все ступени головой сочла». Сложная эта сцена потому, что нужно иметь в себе такую мощь, силу внутреннюю, чтобы противостоять всем, чтобы сказать: «Даже если возьмёте Ивана моего и бросите на растерзание псам, всё равно не откажусь от своей веры». А ведь сына своего она любила безумно. И, конечно, в ней был страх, ужас, но не сомнение. Для проб всегда берут сложные сцены, чтобы посмотреть, на что актёр способен. А в данном случае, с такой героиней, важно было рассмотреть в исполнительнице её силу и вообще душу. Знаете, в фильме «Выбор Софи» (1983) есть сцена, когда главную героиню, которую играла Мэрил Стрип, заставляют выбрать между двумя детьми мальчиком и девочкой - кого из них оставить в живых. Если не сделает выбор, то убьют обоих. Мэрил Стрип потрясающе это сыграла - представить страшно, что может в душе человека происходить.


Алексей Морозов, исполнитель роли Фёдора Ртищева, рассказал, что Досталь дал ему режиссерскую установку: «Играй святого». А вам Николаем Николаевичем какая была установка дана? Кого играть?

Боярыню Морозову! (смеётся). У нас на площадке сложились удивительные отношения. Мы репетировали до съёмок, читали текст, ходили в старообрядческие церкви, встречались утром и шли на службу. Я учила «старорусский» язык, училась на нём петь псалмы, ходила к батюшке-старообрядцу, моя жизнь в корне изменилась. И когда я на съёмках спросила у Николая Николаевича, как мне играть одну сцену (а сцена была очень сложная, невероятная, тихая, но с таким смыслом...), он ответил: «Ты знаешь». Мы не репетировали сцены на площадке, а проводили большую работу до съемок и в процессе, чтобы полностью проникнуть в материал, в этих людей, а потом на съемке дать им свободу. Николай Николаевич мне на съёмках ничего о моей игре не говорил и не давал смотреть отснятый материал (смеётся).


«Люди должны знать историю своей страны»


Есть такое мнение, что на съёмочной площадке драматического фильма обстановка обычно благожелательная, а вот когда снимают, например, комедию, то висит сильное напряжение и не до смеха. На съёмках «Раскола» какая ситуация была?

Режиссёр всегда задаёт тон общения на площадке, и в этом случае всего было в меру - и смешного, и серьезного. Николай Николаевич очень дисциплинированный и требовательный режиссёр, с хорошим чувством юмора, но он не позволяет лишнего веселья, когда нужно работать. В такой картине очень тонкая «ткань» и сложный текст, за которым он очень следил. Однако и чересчур напряженной обстановки тоже не было: шутили, смеялись - и тут же включались в работу.


В игре в исторических фильмах есть своя специфика? Ведь тогда люди не только говорили по-другому, они мир в других красках видели...

Конечно, там другая пластика, другая одежда, другие нравы, иные взгляды, восприятие мира. Разумеется, я постоянно думала об этом: как Морозова это сказала и почему именно так, разгадывала её. Очень хорошо, что сохранились документы, её переписка. Ведь актёру нужно, чтобы герой пророс в нём, снова стал живым. После этого уже не задаёшь вопросы: «Почему так?». Просто принимаешь эту бытийность и живешь в ней.


В чём, по-вашему, привлекательность, особенность, сила самой истории, рассказанной в «Расколе»?

Это был важнейший момент в нашей истории, то время перевернуло сознание людей и, как я уже говорила, изменило силу веры русского народа. Но при этом то время до сих пор не было достойно отражено в кино. Люди должны знать историю своей страны.


Были ли лично у вас какие-то сложности во время съёмок?

Сложности в этом проекте добавляли только остроту, кураж и азарт. Хотя... В начале съёмок, в одном из перерывов, когда я прилегла отдохнуть, ко мне подошла Елена Мамедова, замечательный гримёр, и тихо спросила, не буду ли я против латекса, чтобы воспроизвести стареющую кожу. Я без промедления ответила: конечно, я не против, если это нужно для возрастного грима! После того, как я проходила в таком гриме весь день, вечером Лена своими волшебными руками сняла с моего лица несколько слоев латекса и на моём лице осталась сетка из морщин! Энергия и силы вновь вернулись ко мне и я закричала, что похожа на свою бабушку, которая старше меня на 61 год! Конечно же, потом всё восстановилось. Этот грим мы делали ещё несколько раз. Сидели весь день с режиссером и оператором в настоящей земляной яме, когда снимали финал жизни боярыни Морозовой и княгини Урусовой. И к вечеру действительно не понимали, как сказано в тексте, «день сейчас или ночь?». Снимали пытки и я, по моей личной просьбе, носила настоящие тяжелые кандалы. Всё это я не могу назвать сложностями - это доставляло актёрскую радость и удовольствие!


Обычно актёров спрашивают о самых сложных сценах. А какая сцена в вам далась не то чтобы наиболее легко, но свободно?

Вот, кстати, та самая сцена в земляной яме была совершенно лишена ощущения времени. Мы в неё забрались утром, а когда я выбралась из подземелья, то оказалось, что уже кромешная темень на улице, ночь. В тот день под землёй вообще все было как-то иначе...

Беседовал
Александр Бабицкий

nashfilm.ru