Редакция сайта «Современного древлеправославие» приводит личное мнение одного из христиан

На официальном сайте РПСЦ опубликованы решения Совета Митрополии, прошедшего 1-2 мая 2012 года.

Первое, на что хочется обратить внимание, это то, что было принято несколько постановлений, касающихся украинской епархии РПСЦ: конфликт в приходах села Старая Некрасовка, где священник не может найти общего языка с несколькими прихожанами, в Белой Кринице, где возникло противостояние между о. Леонтием Сергеевым из Черновцов и о. Сергием Бобковым, а так же в с. Городищи, где епископ Патермуфий, служивший здесь ранее священником, продолжает вмешивается в дела прихода, хотя сам поставлен на другую епархию. Архиепископ Украинский Савватий практически бездействует много лет, устранился от решения вопросов,  а сейчас это привело к тому, что три местных конфликта, которые должны давно быть решены на уровне епархии, рассматриваются на Советах Митрополии и даже на Соборах. Половину времени нынешнего Совета Митрополии было потрачено на явно местные вопросы.

Как сейчас многие понимают, поставление священноинока Патермуфия в епископы на Дальний восток было ошибочным, он никуда уезжать из Городищ не собирается, а служить в Дальневосточной епархии отказывается, говоря, что там холодно. Почему тогда он не отказался от поставления во епископы? Или почему его сразу не поставили вторым епископом на Украину?

Украинская епархия РПСЦ полностью парализована, архиерей, архиепископ Савватий бездействует, многие приходы не посещает в течение многих лет, в Киеве появляется очень редко, почти не бывает на Западной Украине. У него ест на юге несколько любимых приходов, где ему нравится бывать, а в остальных он бывает очень редко.

Удивляет решение об установке памятника священномученику Аввакуму на территории Рогожского поселка. Впервые эта идея была высказана на прошедшем 19 марта 2012 г. заседании Московской епархии и вызвала оживленную дискуссию. Причина настороженного отношения в том, что в древлеправославии не принято устанавливать скульптурные памятники, тем более святым. Мода на подобные памятники пошла в последнее время после работ скульптора-никонианина Вячеслава Клыкова, наводнившего своими изображениями видных деятелей отечественной истории, в том числе и святых, города и веси России. Вряд ли стоит старообрядцам подражать этой моде, тем более, что предложенный скульптурный памятник протопопу Аввакуму практически повторяет уже существующий памятник В. Клыкова в селе Григорове Нижегородской области, не является особо высокохудожественным, стилистически совершенно не соответствует уже сложившемуся архитектурному ансамблю Рогожской слободы.

Хотя епархиальное собрание Московской епархии эту идею практически отклонила, она продолжает протаскиваться на Совете Митрополии и её предлагают вынести на Освященной Собор. Установку памятника явно лоббирует кто-то из влиятельных попов. Вспоми-нается история с лампадой в Иерусалиме, которую так же проталкивали, не смотря ни на какие возражения. Памятник протопопу Аввакуму, в отличие от лампады, не несёт в себе ересь, но совершенно неуместен, тем более, что протопоп Аввакум на Рогожской никогда не был.

Возможно, имело бы смысл поставить вопрос о каких-то мемориальных досках в тех местах Москвы, где бывал протопоп Аввакум, например, в Андреевском монастыре, в Андрониковом. Неплохо так же поставить памятные доски в местах, связанных с жизнью боярыни Морозовой. Между прочим, при этом памятную доску пришлось бы поставить и на храме Христа Спасителя в Москве, так как на этом месте в XVII веке был Алексеевский женский монастырь, где содержалась сестра боярыни Морозовой – Евдокия Урусова. Если бы в Москве были на зданиях установлены памятные доски в местах, связанных со старообрядческими мучениками, может быть, с портретами или барельефами, то это было бы оправданно.

Среди обычных для Советов Митрополии вопросов выделяется вопрос «О присоединении к Церкви христианских общин в Уганде». Надо сказать, что в нашу Митрополию регулярно, раз в год или раз в два года, поступают подобные обращения от различных мелких христианских общин и сообществ. Они хотят вступить в контакт, больше узнать о старообрядчестве, возможно, в перспективе вступить в какое-то каноническое общение.  Ни в коем случае нельзя этим людям отказывать, отвергать  их с порога, откуда бы они не были. Но для общения с ними Митрополией должен быть подготовлен пакет документов на английском языке, где должно быть кратко изложено наше вероисповедание, история нашей Церкви и вопросы о том, что мы от них хотим узнать: как у них проводят крещение, в какой конфессии они состоят и т. д. Эти материалы на русском и английском языке должны быть вывешены на нашем официальном сайте. Тогда вопросы, возникающие при получении подобных писем, будут решаться быстрее. А у нас каждый раз начинается, при отсутствии достоверной информации, гадание на кофейной гуще, некомпетентное обсуждение на Советах Митрополии и Соборах и т. д.

Надо сказать, что, несмотря на непривычность обращений к нам христиан из других стран и народов, отрицательный опыт присоединения епископа Амвросия из Германии, к подобным обращениям надо относиться серьёзно. Да и не повинны ли некоторые деятели нашей Церкви в том, что соблазнился тот же епископ Амвросий? Он попал в конфликт между двумя протопопами, оказался между молотом и наковальней, и, будучи неготовым к этому, проявил слабость и сбежал.  

За обращением из Уганды, возможно, стоит увидеть напоминание от Господа, что, если мы считаем себя Церковью, сохранившей вселенское исповедание, то мы не можем замыкаться в узком кругу так называемых «потомственных старообрядцев» или этнических русских. Письма из Грузии, Германии и Уганды свидетельствуют, что  вселенское изме-рение нашей Церкви востребовано, это тот талант, которого нельзя зарывать в землю, к которому нужно относиться серьёзно. Другой вопрос, что в условиях, когда своих единоплеменных братьев-русских зачастую выставляют с порога, не дают им войти вратами спасения, насколько мы готовы, чтобы принимать иноплеменников? 

Но, как бы то ни было, Господь нам не позволит приватизировать Вселенскую Церковь и превращать её в собственность нескольких десятков так называемых «коренных» семейств.

Когда началась перестройка в 1988 году,  этот вопрос для никониан был так же актуален. К концу 80-х годов XX века там сложился статус-кво, гонений как таковых не было лет пятнадцать-двадцать, за это время сложились стабильные приходы, служили маститые протоиреи, был свой круг прихожанок-старушек в белых платочках. И когда пошла волна новопришедших, началось определённое противостояние между «старенькими» и «новенькими». Но поскольку объём новокрещённых был так велик, то «старенькие» быстро в них растворились. Всё духовенство у них, по существу, новокрещённое, которое и занималось восстановлением церквей. До перестройки в РПЦ было две с половиной тысячи церквей, а сейчас больше шестнадцати тысяч.  Это все открыто трудами молодых священников, поставленных из новопришедших. 

А у нас люди приходят, побудут кто год, кто десять, и уходят. Это серьёзная проблема, которую надо решать.