5 декабря под председательством Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Зале церковных Соборов Храма Христа Спасителя открылся II Форум православных женщин. Тема нынешнего форума, проводимого при поддержке Всемирного Русского народного Собора, - «Жертвенное служение женщин Богу, Отечеству, народу».
Участие в нем приняли около тысячи делегаток – представительницы многих городов и областей России, а также Греции, Франции, Украины, Белоруси, Казахстана, Армении, Узбекистана, Приднестровской Республики. Среди них – женщины-члены Совета Федерации РФ, депутаты Государственной Думы, руководители и сотрудницы органов местной власти – члены местных представительств Союза.

Неожиданным для многих оказалось выступление на женском форуме Предстоятеля старообрядской Церкви Митрополита Московского и всея Руси Корнилия. Он напомнил о женщинах, являющих для его паствы героические образы мужественного стояния за Веру и жертвенной любви к ближним: боярыне Ф.Морозовой и особенно супруге протопопа Аввакума Настасье Марковне, поддерживавшей мужа в выпавших на его долю испытаниях.

Сохранение идеалов Веры, идеалов семьи, особенно семьи как малой Церкви, сегодня в первую очередь, ложится на женщин, - отметил духовный лидер старообрядцев России, - а это великий труд, великий подвиг и великое призвание. Свою речь он заключил стихами поэта Константина Бальмонта, посвященными прекрасной половине человечества:

«Женщина - с нами, когда мы рождаемся,
Женщина - с нами в последний наш час.
Женщина - знамя, когда мы сражаемся,
Женщина - радость раскрывшихся глаз.
Первая наша влюбленность и счастие,
В лучшем стремлении - первый привет.
В битве за право - огонь соучастия,
Женщина - музыка. Женщина – свет».

По материалам сайта «Татьянин День»


Комментарии на «Самарском староверии»:

И этот тот, кто одобрил посадку молодых мам. Чудесно, просто, чудесно.
Константин Бальмонт:

Ломаные линии, острые углы.
Да, мы здесь — мы прячемся в дымном царстве мглы. 

Мы еще покажемся из угрюмых нор, 
Мы еще нарядимся в праздничный убор. 

Глянем и захватим вас, вбросим в наши сны. 
Мы еще покажем вам свежесть новизны. 

Подождите, старые, знавшие всегда 
Только два качания, только нет и да. 

Будет откровение, вспыхнет царство мглы. 
Утро дышит пурпуром... Чу! Кричат орлы!

Евгений_Иванов

Всем известно, что Костя Бальмонт, был великий женолюбец – эротоман.
И как видите, этот поэт – символист, понятию родина, однозначно предавал женские черты.
Потому, печально слушать из уст нашего Митрополита, не к месту произнесенные поэтические пикантности, замешенные на мирских страстях.
Glrem



Поэт Константин Бальмонт

Константи?н Дми?триевич Бальмо?нт (3 (15) июня 1867, деревня Гумнищи, Шуйский уезд, Владимирская губерния — 23 декабря 1942, Нуази-ле-Гран, Франция) — поэт-символист, переводчик, эссеист, один из виднейших представителей русской поэзии Серебряного века. Опубликовал 35 поэтических сборников, 20 книг прозы, переводил с многих языков (У. Блейк, Э. По, П. Б. Шелли, О. Уайльд, Г. Гауптман, Ш. Бодлер, Г. Зудерман; испанские песни, словацкий, грузинский эпос, югославская, болгарская, литовская, мексиканская, японская поэзия). Автор автобиографической прозы, мемуаров, филологических трактатов, историко-литературных исследований и критических эссе.

«Википедия»

Для поэзии Б. характерны декадентские черты, мотивы исступлённо-восторженного восприятия природы, самоутверждения сильной личности. Стих Б. отличается гибкостью, музыкальностью, богатством аллитераций, хотя не лишён порой некоторой экзотичности, вычурности.

БСЭ, 1969-1978



Эволюция мировоззрения Константина Бальмонта

Раннее творчество Бальмонта в идейно-философском отношении считалось во многом вторичным: увлечение идеями «братства, чести, свободы» было данью общим настроениям поэтического сообщества. Главенствующими темами его творчества были христианское чувство сострадания, восхищение красотой религиозных святынь

«Одна есть в мире красота
Любви, печали, отреченья
И добровольного мученья
За нас распятого Христа».

Существует мнение, что, став профессиональным переводчиком, Бальмонт попал под влияние переводившейся им литературы. Постепенно «христианско-демократические» мечты о светлом будущем стали казаться ему устаревшими, христианство утратило прежнюю привлекательность, горячий отклик в душе нашли сочинения Фридриха Ницше, произведения Генрика Ибсена с их яркой образностью («башни», «строительство», «восхождение» к вершинам мира). Валерий Брюсов, с которым Бальмонт познакомился в 1894 году, писал в дневнике, что Бальмонт «называл Христа лакеем, философом для нищих». Суть своего нового мировоззрения Бальмонт изложил в очерке «На высоте», опубликованном в 1895 году:

Нет, не хочу я вечно плакать. Нет, я хочу быть свободным. Свободным от слабостей должен быть тот, кто хочет стоять на высоте… <...> Подниматься на высоту – значит быть выше самого себя. Подниматься на высоту – это возрождение. Я знаю, нельзя быть всегда на высоте. Но я вернусь к людям, я спущусь вниз, чтобы рассказать, что я видел вверху. В своё время я вернусь к покинутым, а теперь – дайте мне на мгновенье обняться с одиночеством, дайте мне подышать свободным ветром!
К. Бальмонт. «На высоте», 1895

В поэзии Бальмонта стали преобладать «демонические» идеи и настроения, постепенно овладевавшие им и в реальной жизни. Сблизившись с С. А. Поляковым, поэт получил в своё распоряжение значительные средства и пустился в загул, важной частью которого стали романтические «победы», имевшие несколько зловещий, языческий оттенок. Н. Петровская, попавшая в зону притяжения «чар» Бальмонта, но из неё вскоре вышедшая под влиянием «полей» Брюсова, вспоминала:

«…Нужно было… или стать спутницей его „безумных ночей“, бросив в эти чудовищные костры всё своё существо, до здоровья включительно, или перейти в штат его „жён-мироносиц“, смиренно следующих по пятам триумфальной колесницы, говорящих хором только о нём, дышащих только фимиамом его славы и бросивших даже свои очаги, возлюбленных и мужей для этой великой миссии…»

О том, как сам Бальмонт воспринимал собственную жизнь тех лет, можно судить по его переписке с Брюсовым. Одной из постоянных тем этих писем стало провозглашение собственной уникальности, возвышенности над миром. Но поэт испытывал и ужас перед происходившим:

«Валерий, милый, пишите мне, не покидайте меня, я так мучаюсь. Если бы я был в силах рассказывать о власти Дьявола, о ликующем ужасе, который я вношу в свою жизнь! Больше не хочу. Я играю с Безумием и Безумие играет со мной» (из письма от 15 апреля 1902 года). Свою очередную встречу с новой возлюбленной, Е. Цветковской, поэт в письме от 26 июля 1903 года описывал так: «…В Петербург приезжала Елена. Я виделся с ней, но сбежал в публичный дом. Мне нравятся публичные дома. Потом я валялся на полу, в припадке истерического упрямства. Потом я снова сбежал в иной храм шабаша, где многие девы пели мне песни… За мной приехала Е. и увезла меня, совершенно обезумевшего, в Меррекюль, где несколько дней и ночей я был в аду кошмаров и снов наяву, таких, что мои глаза пугали глядящих…».

Кругосветные путешествия во многом укрепляли Бальмонта в его неприятии христианства.

«Да будут прокляты Завоеватели, не щадящие камня. Мне не жаль изуродованных тел, мне не жаль убитых. Но видеть мерзкий христианский собор на месте древнего храма, где молились Солнцу, но знать, что он стоит на зарытых в землю памятниках таинственного искусства»,

— писал он из Мексики Брюсову. Считается, что крайнюю точку «падения поэта в бездну» ознаменовал сборник «Злые чары»: после этого в его духовном развитии началось постепенное возвращение к «светлому началу». Борис Зайцев, характеризуя мировоззрение поэта, писал: «Конечно, самопреклонение, отсутствие чувства Бога и малости своей пред Ним, однако солнечность некая в нём жила, свет и природная музыкальность». Зайцев считал поэта «язычником, но светопоклонником» (в отличие от Брюсова), отмечая: «…были в нём и настоящие русские черты… и сам он бывал трогателен (в хорошие минуты)».

Потрясения 1917—1920 годов обусловили радикальные перемены в мировоззрении поэта. Первые свидетельства тому проявились уже в сборнике «Сонеты солнца, мёда и луны» (1917), где перед читателем предстал новый Бальмонт: «в нём ещё много претенциозности, но всё-таки больше душевной уравновешенности, которая гармонически вливается в совершенную форму сонета, а главное — видно, что поэт уже не рвётся в бездны — он нащупывает путь к Богу». Внутреннему перерождению поэта способствовала и его дружба с И. С. Шмелёвым, возникшая в эмиграции. Как писал Зайцев, Бальмонт, всегда «язычески поклонявшийся жизни, утехам её и блескам», исповедуясь пред кончиной, произвёл на священника глубокое впечатление искренностью и силой покаяния: он «считал себя неисправимым грешником, которого нельзя простить».

«Википедия»


Фотографии