Мысли после выступления м. Корнилия на II форуме православных женщин

Прошедший 5 декабря 2012 года в Москве II Форум православных женщин изумительно напоминает партийные съезды времён позднего КПСС, причем сходство не только внешнее, но и внутреннее. В условиях идеологического вакуума, возникшего с отказом от коммунистической идеологии, была сделана попытка поставить РПЦ МП на место КПСС.
Следствием этого стало, так же, как и в эпоху Брежнева, тотальное лицемерие, разрыв между декларируемыми ценностями и реальной жизнью. По существу, была предпринята попытка прикрыть видимостью «православного возрождения» политику «либерализма и вхождения в западную цивилизацию», то есть встраивания России в «новый мировой порядок», ведущий к построению царства антихриста. Это с неизбежностью должно привести к внедрению в России «западных стандартов», таких, как разрушающая традиционную семью ювенальная юстиция, тотальный электронный контроль, легализация половых извращений. Очевидно, что нынешний курс на сближение с Западом приведёт к вхождению России в такую реальность, которая будет совершенно несовместима с «православным возрождением», если под ним понимать что-то, выходящее за рамки строительства храмов и участия епископов в церковно-государственных мероприятиях. В обществе растёт понимание того, что этот курс является пагубным для России и русского народа, а одновременно нарастает неприятие нынешней РПЦ МП как пособницы антинародной, пагубной политики. Зачем старообрядцам добровольно пристраиваться к этому курсу, обречённому на провал?

Выступая на таких мероприятиях, архиереи РПЦ МП говорят о Родине, патриотизме, межнациональном и социальном мире, то есть о ценностях государственных, гражданских. Практически никогда они не говорят от Писания, от Святых Отцов, не говорят собственно о христианской вере и жизни. По свидетельству очевидца, присутствующего на одном из заседаний Всемирного Русского Народного Собора, во время многочисленных выступлений представителей так называемых традиционных конфессий говорили только о патриотизме, один только мусульманский лидер в подтверждение своих слов процитировал священную книгу своей религии Коран. На таких мероприятиях лидеры различных религиозных конфессий, судя по их выступлениям, выступают в качестве государственных чиновников, одетых в экзотические религиозные облачения. Нужно ли старообрядческому митрополиту присоединять свой голос к этому хору?

Сторонники «нового курса» руководства РПСЦ объясняют участие м. Корнилия в таких никонианских церковно-общественных мероприятиях тем, что он якобы там проповедует истинную древлеправославную, старообрядческую веру.  Но знакомство с содержанием выступлений м. Корнилия даёт основание усомниться в этом.

На официальном сайте РПСЦ о выступлении м. Корнилия на II Форуме православных женщин сообщается следующее: «В своем приветственном слове к участникам форума митрополит Корнилий обратил внимание на исторический опыт женского христианского служения, и, в частности, отметил самопожертвование боярыни Морозовой и ее сестры княгини Евдокии Урусовой в отстаивании православной веры, сподвижничество Анастасии Марковны в исповедническом подвиге св. протопопа Аввакума, а также остановился на истории не очень далекого прошлого, когда в годы атеистических гонений во многом благодаря стойкости и жертвенности женщин удавалось сохранить и отстоять храмы от закрытия и поругания».

В изложении никонианского сайта «Татьянин день» это выступление излагается по-другому: «Неожиданным для многих оказалось выступление на женском форуме Предстоятеля старообрядской(!) Церкви Митрополита Московского и всея Руси Корнилия. Он напомнил о женщинах, являющих для его паствы героические образы мужественного стояния за Веру и жертвенной любви к ближним: боярыне Ф.Морозовой и особенно супруге протопопа Аввакума Настасье Марковне, поддерживавшей мужа в выпавших на его долю испытаниях. Сохранение идеалов Веры, идеалов семьи, особенно семьи как малой Церкви, сегодня в первую очередь, ложится на женщин, - отметил духовный лидер старообрядцев России, - а это великий труд, великий подвиг и великое призвание».

Если м. Корнилий и пытался убедить аудиторию II Форума православных женщин в том, что боярыня Морозова и ее сестра княгиня Евдокия Урусова отстаивали православную веру, а, значит, те, кто сидят во время его выступления в Зале церковных Соборов Храма Христа Спасителя, исповедуют веру неправославную, то ему вряд ли это удалось. Из репортажа сайта «Татьянин день» следует, что участники Форума поняли выступление м. Корнилия по-своему – Предстоятель старообрядской (так написано!) Церкви привёл примеры женщин, только для его паствы(!) являющиеся образцом мужественного стояния за веру. А для паствы патриарха Кирилла они не являются образцами отстаивания православной веры, а являются примерами упорства в отстаивании раскольнических заблуждений. Как говорится, почувствуйте разницу.

Если м. Корнилий назвал Анастасию Марковну сподвижницей в исповедническом подвиге св. протопопа Аввакума, то сайт «Татьянин день» написал всего лишь о её поддержке мужа в выпавших на его долю испытаниях. Опять почувствуйте разницу. Здесь нет речи ни о святости протопопа Аввакума, ни о его исповедничестве, так как для очень многих никониан он до сих пор остаётся упорным расколоучителем и еретиком. Проявившееся в публикации никонианского сайта по-человечески уважительное отношение к Анастасии Марковне, последовавшей в Сибирь за своим мужем, есть уважение лишь к женской преданности. Это ни в коей мере не говорит о признании старообрядчества как исповедания. Так же уважительно никониане пишут о женах декабристов, последовавших за ними в Сибирь, не признавая, конечно, при этом правоту их мужей-декабристов.

Современные старообрядцы очень часто основывают свою принадлежность к старообрядчеству не на сознательном православном исповедании и понимании пагубности еретических новин никонианства, а на нескольких знаковых исторических персонажах – общепризнанных символах староверия, таких, как протопоп Аввакум, боярыня Морозова, атаман Платов и т.д. Это обстоятельство широко используется лукавыми деятелями «нового курса» руководства РПСЦ. Заведомо экуменические мероприятия вроде размещения лампады в Иерусалиме или участие старообрядческих иерархов в церковно-общественных мероприятиях РПЦ МП прикрываются молебнами священномученнику и исповеднику Аввакуму или рассказом об его жизни и подвиге, как будто одного упоминания святых мучеников староверия во время экуменических мероприятий достаточно, чтобы экуменизм перестал быть экуменизмом, а стал «проповедью старой веры».

Остальное в выступлении м. Корнилия, когда он «остановился на истории не очень далекого прошлого, когда в годы атеистических гонений во многом благодаря стойкости и жертвенности женщин удавалось сохранить и отстоять храмы от закрытия и поругания» и обратил внимание на то, что «сохранение идеалов Веры, идеалов семьи, особенно семьи как малой Церкви, сегодня в первую очередь, ложится на женщин» - это общие слова, которые никак нельзя назвать проповедь старой веры. Очевидно, под словами «Вера» и «Церковь» присутствующие на Форме никониане понимали своё вероисповедание и свою церковь. Более того, слова м. Корнилия, сказанные в таком контексте, звучат двусмысленно и могут быть восприняты как признание РПЦ МП в качестве истинной Церкви, имеющей православное исповедание.

Крайнее недоумение остается после прочтения стихов поэта Константина Бальмонта, которыми м. Корнилий закончил свою речь:

«Женщина - с нами, когда мы рождаемся,
Женщина - с нами в последний наш час.
Женщина - знамя, когда мы сражаемся,
Женщина - радость раскрывшихся глаз.
Первая наша влюбленность и счастие,
В лучшем стремлении - первый привет.
В битве за право - огонь соучастия,
Женщина - музыка. Женщина – свет»

Первое, что бросается в глаза – это стихи, подобранные для выступления перед женской аудиторией, в которых говорится о чисто мирских, душевных добродетелях. Они были бы уместны, например, если бы в советские времена какой-нибудь нецерковный лектор или артист прочитал их на торжественном собрании, посвященном, например, 8 марта.

Но если даже мирянин-христианин прочитает эти стихи перед аудиторией, считающей себя православной, то это вызовет, по меньшей мере, удивление. Митрополит за поэтом повторяет слова, что «женщина-свет», в то время как Христос нам недвусмысленно говорит о том, кто является подлинным светом миру: «Я свет миру» (Иоан.9:5).

Для духовного лица подобные стихи и вовсе неуместны, особенно для монаха и епископа, и аудитория почувствовала это, что было выражено в словах о «неожиданном(!) выступлении старообрядского митрополита».

Надо сказать, что даже никонианские архиереи, хотя в быту могут жить очень пространно, но во время своих публичных выступлений всё-таки стараются соответствовать традиционным представлениям о том, что для архиерея прилично, а что нет. Во всяком случае, двусмысленные стихи поэтов «серебряного» века они с амвона или с трибуны не читают.

О том, какой смысл вкладывал Бальмонт в своё воспевание женщин, можно понять из его знаменитого и скандального стихотворения «Хочу»:

«Хочу быть дерзким, хочу быть смелым,
Из сочных гроздьев венки свивать,
Хочу упиться роскошным телом,
Хочу одежды с тебя сорвать
Хочу я зноя атласной груди,
Мы два желанья в одно сольём.
Уйдите, боги! Уйдите люди!
Мне сладко с ней побыть вдвоём!»

Подобных эротических стихов у Константина Бальмонта немало. И это не случайно. Он, как знаменитый поэт, не только имел множество поклонниц-фанаток, но, по свидетельству некоторых современников, практиковал эротическую магию:

«Сблизившись с С. А. Поляковым, поэт получил в своё распоряжение значительные средства и пустился в загул, важной частью которого стали романтические «победы», имевшие несколько зловещий, языческий оттенок. Н. Петровская, попавшая в зону притяжения «чар» Бальмонта, но из неё вскоре вышедшая под влиянием «полей» Брюсова, вспоминала: «…Нужно было… или стать спутницей его „безумных ночей“, бросив в эти чудовищные костры всё своё существо, до здоровья включительно, или перейти в штат его „жён-мироносиц“, смиренно следующих по пятам триумфальной колесницы, говорящих хором только о нём, дышащих только фимиамом его славы и бросивших даже свои очаги, возлюбленных и мужей для этой великой миссии…»

«Свою очередную встречу с новой возлюбленной, Е. Цветковской, поэт в письме от 26 июля 1903 года описывал так: «…В Петербург приезжала Елена. Я виделся с ней, но сбежал в публичный дом. Мне нравятся публичные дома. Потом я валялся на полу, в припадке истерического упрямства. Потом я снова сбежал в иной храм шабаша, где многие девы пели мне песни… За мной приехала Е. и увезла меня, совершенно обезумевшего, в Меррекюль, где несколько дней и ночей я был в аду кошмаров и снов наяву, таких, что мои глаза пугали глядящих…»1.

Возможно, эротическая магия стала следствием увлечения Константина Бальмонта теософией и языческими культами.

«Главенствующими темами раннего творчества Бальмонта были христианское чувство сострадания, восхищение красотой религиозных святынь:

«Одна есть в мире красота
Любви, печали, отреченья
И добровольного мученья
За нас распятого Христа».

Существует мнение, что, став профессиональным переводчиком, Бальмонт попал под влияние переводившейся им литературы. Постепенно «христианско-демократические» мечты о светлом будущем стали казаться ему устаревшими, христианство утратило прежнюю привлекательность, горячий отклик в душе нашли сочинения Фридриха Ницше, произведения Генрика Ибсена с их яркой образностью («башни», «строительство», «восхождение» к вершинам мира). Валерий Брюсов, с которым Бальмонт познакомился в 1894 году, писал в дневнике, что Бальмонт «называл Христа лакеем, философом для нищих»2.

«Находясь в Англии, Бальмонт увлёкся теософией. Он с упоением прочитал книгу Е. Блаватской «Голос молчания» и писал впоследствии: «Прекрасная, как драгоценный камень, книжка «Голос молчания» была утренней звездой моего внутреннего расцвета. Она ввела меня в новый мир, с ней я провёл столько радостных и просветлённых часов за последние годы»3.

«Кругосветные путешествия во многом укрепляли Бальмонта в его неприятии христианства. «Да будут прокляты Завоеватели, не щадящие камня. Мне не жаль изуродованных тел, мне не жаль убитых. Но видеть мерзкий христианский собор на месте древнего храма, где молились Солнцу, но знать, что он стоит на зарытых в землю памятниках таинственного искусства»[89], — писал он из Мексики Брюсову»4.

«В поэзии Бальмонта стали преобладать «демонические» идеи и настроения, постепенно овладевавшие им и в реальной жизни.

О том, как сам Бальмонт воспринимал собственную жизнь тех лет, можно судить по его переписке с Брюсовым. Одной из постоянных тем этих писем стало провозглашение собственной уникальности, возвышенности над миром. Но поэт испытывал и ужас перед происходившим: «Валерий, милый, пишите мне, не покидайте меня, я так мучаюсь. Если бы я был в силах рассказывать о власти Дьявола, о ликующем ужасе, который я вношу в свою жизнь! Больше не хочу. Я играю с Безумием и Безумие играет со мной» (из письма от 15 апреля 1902 года)»5.

Неизбежным следствием этого стали написанные в это время К. Бальмонтом демонические стихи, такие, например, как «Голос дьявола»:

«Я ненавижу всех святых, -
Они заботятся мучительно
О жалких помыслах своих, 
Себя спасают исключительно.
За душу страшно им свою, 
Им страшны  пропасти мечтания, И ядовитую змею
Они казнят без сострадания.
<…>
Я не хотел бы жить в раю
Меж тупоумцев экстатических,
Я гибну, гибну – и пою,
Безумный демон снов лирических».

Может возникнуть вопрос: «Зачем в статьях, посвященных церковным вопросам, писать об этих мерзостях?»

А зачем старообрядческий первосвятитель во время своего выступления на официальном мероприятии цитирует не Священное Писание, на Святых Отцов, а поэта, который писал такие мерзости?

За последнее время мы стали свидетелями множества изумляющих высказываний м. Корнилия. Он говорит на официальных мероприятиях от имени Русской Православной Старообрядческой Церкви, хотя высказывает не традиционное учение нашей Церкви, а всего лишь своё, зачастую спорное, личное мнение.

Такими своими выступлениями м. Корнилий разрушает начинающий складываться у общественности положительный образ старообрядчества как истовой, правильной веры, противостоящий духу века сего и как альтернативы обмирщенной, казённой, экуменической РПЦ МП. Выходит, что он «алчущим и жаждущим правды» (Матф.5:6) даёт «вместо хлеба - камень, вместо рыбы – змею» (Лук.11:11).

Причина этого в том, что в силу обстоятельств, из-за отсутствия в РПСЦ кандидатов в епископы, произошел стремительный переход только начинающего жить церковной жизнью мирянина Константина Титова до первоиерарха РПСЦ митрополита Корнилия. Переход, настолько стремительный, что, складывается впечатление, он не успел осознать изменение в своём положении и часто в сане митрополита продолжает вести себя по-прежнему как мирянин Константин Титов.

В этой ситуации удивляет невмешательство других епископов, опытных протоиереев РПСЦ. Они должны прийти на помощь нашему первосвятителя и нашему собрату во Христе, не оставлять его наедине с непосильными для него проблемами. В противном случае вина за ошибки м. Корнилия ляжет и на них.

Хочется отметить ещё одно обстоятельство. Протодьякон Виктор Савельев на Соборе РПСЦ 2012 года заявил, что за прошлый год у м. Корнилия не было ни одной межконфессиональной встречи, имея в виду только персональные встречи м. Корнилия с инославными религиозными деятелями. На самом деле любые мероприятия, в которых духовенство РПСЦ участвует совместно с представители иных конфессии, являются по факту межконфессиональными встречами. А в таких мероприятиях м. Корнилий участвует чуть ли не ежемесячно.

На II Форуме православных женщин митрополит Корнилий так же, как и на всех других публичных мероприятиях с участием представителей РПЦ МП был без белого клобука, принижая тем самым свой первосвятительский сан. Возможно, это поставленное кем-то обязательное условие посещения таких мероприятий.

Возникает закономерный вопрос: «А зачем вообще их посещать?»

Чем вызвано такое упорное участие в никонианских церковно-общественных мероприятиях, хотя никакой польза от них не для старообрядчества не видно, а соблазн для верующих огромный? Этим уже спровоцированы расколы в нашей Церкви и, не исключено, что в случае продолжения курса на сближение с РПЦ МП, новые группы верующих будут отделяться от официальных структур РПСЦ.

Но многое становится понятным, если вспомнить о докладе, сделанном 6 октября 2004 года на Архиерейском соборе РПЦ МП нынешним патриархом Кириллом (Гундяевым), бывшим в то время митрополитом и Председателем Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата по вопросам взаимоотношений с Русской Зарубежной Церковью и Старообрядчеством.

В этом докладе говорится, что скоро будет преодолено многолетнее разделение с Русской Зарубежной Церковью. «Настало время вновь обратить внимание соборного разума Церкви к труднейшей и многовековой общецерковной задаче – уврачеванию последствий русского церковного раскола XVII века.

Нельзя признать собирание Русской Церкви завершенным, пока мы не объединимся во взаимном прощении и братском общении во Христе с исконной ветвью русского Православия, со старообрядцами».

Но «путь сближения Русской Православной Церкви со старообрядцами исключительно труден. Он не только не предвещает быстрых успехов, но и не обещает быть безболезненным. Между нами лежит тяжкий исторический груз жестоких преследований старообрядчества, между нами – память о пролитой крови, невинной и напрасной».

Поэтому в качестве первых практических шагов для сближения старообрядцев с РПЦ МП митрополит Кирилл предлагал следующее: «Между Русской Православной Церковью и старообрядческими согласиями могут и должны быть установлены добрые и доверительные взаимоотношения. Лучшим путем для установления таких отношений является вовлечение представителей старообрядчества в осуществление национально-консолидирующих церковных и общественных проектов.

Полезными будут совместные действия в области возрождения культурных и духовных традиций, общие проекты в области книгоиздания, проведение научных мероприятий, духовных концертов — все те шаги, которые действительно способствуют установлению добрых личных отношений, могущих затем перерасти в качественно новые отношения на межцерковном уровне.

Следует озаботиться и тем, чтобы старообрядцы беспрепятственно могли при желании совершать паломничества к общим национальным святыням. Полагаю, что Собор мог бы подтвердить желательность более активного развития подобного практического взаимодействия».

С точки зрения интересов старообрядчества никакой необходимости участия первосвятителя РПСЦ в многочисленных никонианских церковно-общественных мероприятиях нет.

Но если предположить, что Председатель ОВЦС митрополит Кирилл (Гундяев) в своём докладе озвучил реально существующий в Московской Патриархии проект поглощения старообрядчества, то участие руководства старообрядческой Митрополии в мероприятиях РПЦ МП воспринимается как добросовестная отработка своей части этого проекта.

Время покажет, насколько это предположение справедливо.


Литература

3. Предисловие к книге «Ашвагхоша. Жизнь Будды. Перевод К. Бальмонта». М. 1990.