Вежливые люди
К Донецку у меня особенное отношение. Он стал одним из моих самых любимых городов. Поэтому в отдельных случаях я могу быть необъективным, но в целом, надеюсь передать дух, обрисовать образ этого великого сражающегося города.
Начнём с того, что миллионник, один из крупнейших, наряду с Ростовом, Волгоградом уж, тем более, Воронежем, городов юга России был основан совсем недавно, в 1869 году. Из небольшого рабочего поселка в 1870-х годах он вырос к концу XIX-го века в достаточно большой по тем временам промышленный город, хотя и продолжал иметь статус поселка. В следующем XX-м веке в нём работали и жили уже сотни тысяч людей. Он носил первоначально имена двух выдающихся людей: Хьюза (в русском произношении Юза – отсюда название «Юзовка») и «Сталино». Обрусевший валлиец Юз и его сыновья, а так же управляющий Бальфур собственно и основали первые шахты и передовой и мощнейший по тем временам металлургический завод, существующий и поныне, ставший градообразующим предприятием. Кстати, Луганск, не станица Луганская, а собственно Луганск был основан шотландцем. Пожалуй, на рубеже веков перед Первой мировой войной Юзовка (Донецк) стала самым бурно и быстрорастущим населённым пунктом Российской империи (во время Первой мировой войны эту пальму первенства перехватил у Юзовки Романов-на-Мурмане, нынешний Мурманск). В городе появились не только новые заводы, но и учебные заведения, больницы, театр.
Смутное революционное время, годы гражданской войны, разумеется, не могли обойти стороной и Юзовку. Наиболее примечательным фактом той поры было создание в феврале 1918 года на территории нынешних Новороссии и соседних Днепропетровской и Запорожской областей Донецко-Криворожской Советской Республики. Столицей её был Харьков, а вскоре стал Луганск. Во главе этого государственного образования стал известный большевик Артем (Ф. А. Сергеев), сын которого после смерти отца был усыновлен Сталиным. Республика была ликвидирована немецко-австрийскими оккупантами в мае 1918 года.
Последнее, на что хотел бы обратить внимание в связи с Гражданской войной, что Игорь Иванович Стрелков (Гиркин) как реконструктор занимался Марковцами, которые, как известно, в годы Гражданской войны сражались и в этих местах.
В 30-е годы Юзовка была переименована в Сталино, а после XX съезда ей было присвоено нейтральное имя «Донецк». Кстати, примерно такая же история приключилась и с Царицыным/Сталинградом/Волгоградом.
Что роднит, на мой взгляд, такие разные города, как Севастополь, Питер, Волгоград и Донецк, так это то, что большие города стали городами-крепостями и сильно пострадали во время войн. Конечно, велика слава защитников древнего Козельска или Баязета, но это были маленькие города. А в первом списке, несмотря на различные исторические коллизии, одна типология, один образ. Вот ещё почему мне полюбился Донецк.
Отвлекусь от истории. Мне, как горе-географу, казалось, что река Кальмиус – это какая-то небольшая речка – «гнилушка». Так вот, оказалось, что эта «речка» в Донецке примерно такой же ширины, как Москва-река у Краснопресненской набережной или Ока перед Калугой. Между прочим, шахтерская дивизия ополчения ДНР носит название «Кальмиус».
Но вернёмся к моим приключениям.
Мы въезжаем в уже почти ночной Донецк со стороны примыкающей к нему Макеевки. В верхушках высотных домов опять сквозь сумерки проглядываются пробоины. разговариваю с водителем, он из Снежного, но ему тяжело говорить об ужасах осады. Зато, узнав, что я хочу написать о Донбассе с их, дончан, стороны, пытается мне как-то помочь. Главная проблема, помимо разбитого телефона, отсутствие гривен. Сначала он мне предлагал поменять их у таксистов, но мы боимся, как бы они не обманули. Затем, хотя, как и предыдущий шофер, он почти не бывает в России, он соглашается поменять мне деньги. У него нет своих денег на кармане, достаёт кассу и отдаёт её до последней гривны в обмен на баксы. Правда, «обмен всё равно для меня выгоден», признаёт он. Но мне нужны хоть какие-то гривны в ночном и пока ещё незнакомом городе. Даёт последние советы, рассказывает, где обменник, в это время, конечно же, не работающий, и я высаживаюсь у автовокзала.
Хлещет сильный дождь, я тут же становлюсь мокрым, хоть выжимай. Иду в указанную сторону, к центру. Попадаются редкие военные патрули, нередкие просто прохожие, ополченцы и гражданские. По меньшей мере у 20-25 человек спрашиваю, где военная комендатура, никто из них, как ни странно, не знает, и это в военном городе. Вот вам и «диктатура ватников». У нас есть свой человек в Донецке, старообрядец, но мне неизвестен его адрес, а с напарником связь из-за разбитой мобилы утеряна. А ведь в городе наверняка действует и комендантский час. Состояние отчаянное.
В Москве я не раз слыхал, что Донецк едва ли не мирный город. Так вот, первое, что я услышал, были звуки артиллерийской канонады, довольно-таки отчётливые.
Прохожу мимо сияющей медным козырьком и мраморными колоннами центральной гостиницы, где любят ютиться представители солидных СМИ, газеты «Завтра», молодые евразийцы и прочие уважаемые люди. Сразу понимаю, что моих гривен не хватит даже на одну ночь в самом скромном номере.
Выхожу на центральную площадь к известной 11-этажке, Дому Правительства (до народной революции там находился офис СБУ).
Это здание читатели не раз могли видеть по TV, спутать невозможно. Подхожу к центральному входу. Спрашиваю у одного из охранников, где военная комендатура. Он мне неуверенно показывает пальцем в сторону и говорит, что главное, номер дома. Весь промокший и озябший, теряющий последние надежды, подхожу к нему. Вижу пост, типа КПП. Лихорадочно рассказываю караульным о своей беде, они зовут какого-то начальника, он меня внимательно выслушивает, говорит: «Что стоять под дождём?», идем с ним под козырёк. Он говорит ещё с кем-то, и меня проводят в большой кабинет. Естественно, во время разговора со мной у меня посмотрели паспорт и я показал редакционное задание от сайта «Современное древлеправославие». В кабинете было довольно много людей. Видя моё состояние, стали предлагать мне горячий чай, бегло посмотрели паспорт и попристальней – редакционное поручение. Один из комбатов «Беркута», ничего общего не имеющего с Киевским «Беркутом», оказывается сегодня, совсем недавно передал без обмена, по приказу руководства, украинским матерям двух военнопленных солдат-срочников, одного из Винницкой области, а другого с Волыни. Между прочим, «Беркут» не обычное ополченческое подразделение, или даже часть, как, например, знаменитая бригада «Призрак». «Беркут» - это боевые подразделения широко представленной на Донбассе организации СВД (Союз Ветеранов Донбасса). Посокрушались, что я не успел стать свидетелем момента. Чаепитие переросло в ужин и затянулось до полуночи. Уже не было никакой речи, что я куда-то пойду, решили, что я до связи с принимающей стороной буду ночевать в казарме. Сразу оговорюсь, извиняясь перед читателем, что я постараюсь называть по полным именам только достаточно публичных людей, остальных по позывным или личным именам. Так вот, среди прочих я познакомился тогда с генерал-лейтенантом казачьих войск, депутатом и первым вице-спикером парламента ДНР Ивлевым Романом Евгеньевичем. Так же большое впечатление на меня произвел и депутат того же парламента генерал-майор казачьих войск и руководитель «Беркута» Юрий Викторович, да и другие командиры проявили ко мне искреннюю симпатию и желание помочь. Вот они настоящие вежливые люди! И в последующем мне доводилось общаться с некоторыми командирами, например, «маленьким, но всё же командиром» Мутным. Но довольно об этом.
Я лег спать и забылся крепким сном на матрасе.
Донецк - город контрастов
Следующий день, помимо общения с бойцами, я посвятил прогулкам по Донецку не только для того, чтобы отдохнуть и окончательно просохнуть, но и ради непосредственного ознакомления с городом.
«Артиллерии раскаты» становились всё слышнее и слышнее. Я не знал, что во время так называемого перемирия, как раз в эти дни, укры пытались наступать под Донецком, в связи с чем, понятно, усилили обстрелы его жилых окраин. В Центре города или, например, в отдаленном Пролетарском районе я не заметил каких-то видимых разрушений, хотя стекла, бывает, дрожат. Чего, увы, не сказать о Петровском районе, Путиловке, районе железнодорожного вокзала, Ветке и Киевском районе. В центре Донецка на клумбах и аллеях огромное количество цветов, особенно много роз. Работают почти все продовольственные магазины, открыты некоторые заведения типа «Пиццерий», небольших кафешек и т.д. Дорогие магазины, бутики, сауны и прочие заведения для богатых, как правило, закрыты.
Работает и Центральный рынок, правда, под его огромным куполом в «неовизантийском стиле» сравнительно немного торговых точек, зато за ним раскинулись сотни ларьков и развалов.
Теперь забежим вперед из Центра, поближе к окраинам. Если этот район не подвергается время от времени обстрелам, разве «случайным», то в нём достаточно много остаётся действующих продовольственных магазинов. Ассортимент в них, как правило, отличается от московского – 2-3 сорта сыра, примерно столько же колбасы, какая-нибудь ветчина и прочий скромный набор продуктов массового потребления. Про спиртные напитки сказал бы тоже, но поразил меня в последнем магазинчике, который я посетил перед отъездом, выбор дешевых коктебельских вин (3 сорта) и артемовского шампанского. Артемовск, увы, временно окуппирован и запасами знаменитого завода шампанских вин пользуются правосеки. Про выбор пив можно было бы сказать тоже самое, причем, нас удивляло почти полное отсутствие пива донецкого завода «Сармат», продукция которого в своё время встречалась даже в Москве. Оказалось, что он подвергся бомбёжке и одно из его крыльев разнесло. Но, как знак возрождения донецкой промышленности, в маленьком магазинчике Киевского района накануне нашего отъезда мы с удивлением встретили бархатное «шубин» этого завода. Неужели какой-то цех заработал или из старых запасов?
Большинство сетевых магазинов не работает, но осталось пара торговых сетей, например, «Амстор», и даже, говорят, один «Ашан». Выбор в них так же более скромный.
Цены на продукты первой необходимости и транспорт кажутся невысокими, так, например, проезд в самых дешевых троллейбусах полторы гривны, около пяти рублей, а в маршрутках три с половиной гривны, около двенадцати рублей. Но нельзя забывать, что покупательная способность населения во время войны гораздо меньше, чем в Москве и Питере, и значительно меньше, чем даже в серьезных провинциальных городах вроде Ярославля. Поскольку многие шахты были закрыты ещё во время перестройки и в последующие годы, а у довольно многих из оставшихся было повреждено оборудование во время обстрелов и бомбежек, наконец те шахты, которые на освобождённой территории взорваны или значительно повреждены, в некоторых из них всё ещё отсиживаются бандеровские недобитки, то можно сказать, что горнопромышленный Донбасс находится в тягчайшем экономическом положении. А ведь уголь не только главное полезное ископаемое, но и своего рода визитная карточка Донбасса. Если кто не знает, то донецкий уголь превосходит по своим качествам бурый уголь Новомосковска и даже Кузбасса. Естественно, закрытые шахты порождают и массовую безработицу. Конечно, многие из шахтеров вступили в ополчение, кто-то не пережил боев, обстрелов и бомбежек, кто-то выехал в Россию. Но всё равно какая-то часть незанятая из них или комиссованные со средними ранениями с фронта могли бы вернуться на шахты, если бы они были приготовлены к работе, тем более, что впереди трудная зима. Вот когда оказался бы к месту донецкий уголь!
Те заводы, которые не были разрушены или серьезно повреждены, в довольно многих случаях законсервированы, хотя есть заводы, работающие непосредственно на войну, то есть оборонка.
Пока одни дома страдают от обстрелов, а то и разрушаются, в районе ближе к Центру достраиваются высотки.
Итак, в центральных районах Донецка во всю ездят частные автомобили, звенят трамваи, идут по маршруту троллейбусы и автобусы, юркие маршрутки. Молодежь пьёт пиво в барах и пиццериях, но в таких районах, как Киевский, казалось всё вымерло, редкие прохожие привлекают к себе внимание.
В то время, когда я приехал, под Донецком укры захватили женский Иверский монастырь РПЦ МП и укрепились в его соборе. Нацгвардейцы правильно рассчитали, что его не будет утюжить артиллерия ДНР, в случае же артиллерийской поддержки при его атаке они обвинили бы ополченцев в вандализме и неуважении к религии. Но они не рассчитали, что бойцы ДНР даже ценой дополнительных потерь возьмут собор без артиллерии. Конечно, собор все равно пострадал, ведь у него и в нём шел бой, но не так, как это было бы с применением артиллерии и миномётов. Это был шестой храм, значительно пострадавший или разрушенный в результате действий укров. Деревянный храм Серафима Саровского в Горловке сгорел как костер от прямого попадания. Всего же так или иначе от боевых действий пострадало около тридцати культовых зданий на Донбассе.
В тот же день к вечеру пальба усилилась, даже в центре дрожали стекла. Слышалось что-то похожее на отдалённую автоматную стрельбу. Как узнал позже, укры предприняли весьма значительными силами наступление. Часть их через Авдеевку прорвалась в аэропорт. Небольшие населённые пункты под Донецком Пески и Авдеевка затрудняют блокаду аэропорта, что позволяет украм продолжать обстрел Донецка.
К тому же не очень большая группа укров, говорят, до 250 военнослужащих и 600 нацгвардейцев Ляшко прорвались на ту часть Киевского шоссе, что примыкает к аэродрому. Вот откуда была слышна автоматная стрельба. Возможно, это была их ошибка, так как трудно представить, что такие силы могут захватить хотя бы часть города и долго удерживать её. В результате их почти всех перестреляли, и кроме некоторых потерь у ополченцев и дополнительных волнений у жителей города это не к чему не привело. Другое дело прорыв в аэропорт довольно крупных сил, по слухам, 1000 – 1200 военнослужащих и 600 – 800 нацгвардейцев. Даже если учитывать, что часть из них наверняка была уничтожена при прорыве, то все равно прорыв до 1500 вооруженных врагов никак не может улучшить и без того тяжелое положение в аэропорту.
Вот почему канонада усиливалась. Наша артиллерия не могла не откликнуться на ситуацию.
Я же хочу приклонить главу перед подвигом героических войск ДНР. За нашу победу!
Фотографии С.Панькина
(Продолжение следует)