Пока еще живы впечатления о недавно прошедшей конференции «Неокружническое движение в истории старообрядческой Белокриницкой иерархии: к 160-летию издания «Окружного послания» хотел бы поделиться с уважаемыми читателями.

Это была первая полноценная научная конференция, посвященная теме «Окружного послания» и неокружников, неокружничества. На ней выступали люди разных конфессий: РПЦ МП, белокриницкие (РПСЦ), поморец, единоверец, федесеевец (условно), спасовец и другие. Из священнослужителей был лишь игумен Кирилл (Сахаров) (РПЦ МП), но он не выступал с докладом или сообщением. Т.е. это было вполне научным, светским мероприятием, призванным по возможности раскрыть малоизученную тему. Кстати, не был приглашён на конференцию называющий себя неокружником Юрий Исаев, который с началом военной спецоперации на Украине стал её ярым противником и сторонником Украины, для того, чтобы мероприятие не приобрело политического характера, а осталось в академических рамках.

О достоинствах и недостатках мероприятия, планировавшегося как круглый стол, но оказавшегося многочасовой конференцией, подробнее ниже.

Конференция проходила 28 июля в здании Архива РАН. Аудитория оказалась небольшой, поэтому число приглашенных пришлось ограничить. Некоторые из участников выступали по скайпу.

Открыли конференцию Глеб Станиславович Чистяков (лично) и Сергей Сергеевич Кондрашов (по скайпу), который пожелал успехов ученым, собравшимся на мероприятие. Г. Чистяков кратко, но ёмко обозначил тему, отметив её недостаточную изученность.

Далее я буду излагать выступления не в строго хронологическом порядке, но исходя из своих впечатлений и свойств памяти, а также тематических блоков. Самый большой из них – «краеведческий». Это выступления Анны Викторовны Осиповой (о неокружниках Боровска), Сергея Владимировича Рудакова (о неокружнических общинах Нижегородского края), Ильи Мельникова (о потомках неокружников окрестностей Демянска Новгородской губернии), Сергея Сергеевича Михайлова (о неокружниках Коломны), Ксении Костроминой (о неокружниках г.Бендер и их окрестностей) и т.д. Несмотря на «региональный» подход, а может быть и благодаря ему, в научный оборот было введено много имён и фактов.

Отдельно остановлюсь на сообщении «себя любимого». Помимо упоминания о значимости темы, автор остановился на развенчании одного из мифов о неокружниках. Поскольку среди собравшихся на конференции не был распространён миф о том, что неокружническое движение было маргинальным, незначительным и даже малозаметным в старообрядчестве явлении, автор сосредоточился на ином мифе, что среди неокружников было большинство староверов Белокриницкой (австрийской) иерархии. Он признал, что в Гуслицах, Бессарабии (нынешние Бендеры с Приднестровьем, Молдавия) и соседней Балте, Калужкой губернии (тот же Боровск), возможно в старообрядческих поповских местах Казанской губернии и отдельных местах Московской (напр., Коломна) это было так. При этом в общественном сознании с неокружничеством прочно увязаны именно Гуслицы, а неокружничество иногда даже называли «гуслицкой верой». Но во многих других старообрядческих местах России они были в меньшинстве. Довод о том, что даже в Москве у них было несколько моленных, а затем и храмов не срабатывает, т.к. уже в конце XIX в. у них произошло разделение на иосифовцев и иовцев. Один из двух московских епископов, Иосиф, по большей части пребывал на родной Нижегородчине. В начале следующего ХХ в. было уже как минимум три неокружнических согласия, к ним прибавились необщинники. Также появились неокружники, утратившие епископат. Возможно, к революции 1917 года неокружнических иерархий было уже четыре. Каждое из этих упований имело свою моленную, при этом они не имели друг с другом молитвенного общения, т.е. это были храмы и моленные фактически разных конфессиональных групп. Так что число храмов и моленных неокружников не говорит об их численности, а скорее свидетельствует об их постоянном дроблении и постепенном закате. Автор сам работал сторожем в храме иовцев (ныне принадлежит РПСЦ). На вопрос о самом «Окружном послании» автор ответил, что как история поставила точки над «ё» в истории неокружнических иерархий, так совершенно не случайно было отменено вскоре после издания само «Окружное послание», а затем несколько раз вменялось «яко не бывшее». Старообрядческие «верхи» и, прежде всего, миллионщики и вообще толстосумы, а также именитые граждане и, так сказать, «интеллектуальная элита», принятая в хороших домах и даже у чиновников, искали известного сближения с господствующим исповедованием. Казалось бы, время подавало надежды. Но в 1863 г. началось великое польское национальное восстание… Несмотря на приветственный верноподданический адрес московских старообрядцев, участие в Латгалии местных староверов-ополченцев в боях с поляками и, наконец, участие казаков-старообрядцев в умиротворении Польши, начали «закручиваться гайки», правительство с большим подозрением стало относиться к «диссидентам». Проект не сработал, надежды не оправдались… Впрочем, такова история всех «согласительных документов» (например, Энотикона^[1], «экфесиса»^[2] и др.). На вопрос об отношениях старообрядцев с властями XIX в. автор признал, что были высокопоставленные чиновники (тот же Тертий Филиппов, граф Н.П. Игнатьев), которые положительно относились к староверию, но это были скорее исключения. Кстати, граф М.Н. Муравьев, по прозвищу «Муравьев-вешатель», повесил, кроме 127-ми просто «разбойников», и высокородного графа Келлера, в том числе за убийство латгальских староверов. По мнению автора, «Окружное послание», оттолкнув едва ли не трети народа церковного, нанесло Церкви великий вред. Что касается самого автора, то он, скорее всего, остался бы «окружником» из-за предсказуемой судьбы неокружничества (страсть к склокам и раздорам, «деревенскость», попытки примкнуть к движению запрещенных попов и иных «темных» личностей и т.п.). Неоднозначно относится автор и к деятельности Иллариона Георгиевича Кабанова (Ксеноса), автора «Окружного послания», и Семена Семеновича, активного сторонника и редактора «Окружного послания». На вопрос зачем нужно преувеличивать число неокружников и их влияние на территории всей России, автор отметил, что это проявления своеобразного церковно-политического  диссидентства. Так некоторые считают «окружническую» РПСЦ «вторым изданием» РПЦ МП, «запасным эшелоном» К их числу относится не приглашённый на конференцию Юрий Исаев, ярый либерал-диссидент, поддерживающий современную неонацистскую Украину, сторонник независимости Гуслиц, считающий гусляков нацией. На последнюю реплику С. Михайлов заметил, что это не так смешно, т.к. «гусляки являются субэтносом». На вопрос того же С. Михайлова об единоверии автор ответил, что значительная часть гусляков, не помня о причинах раздора в наше время, перешла в единоверие, при этом сохраняя примерно прежнее духовное самосознание. Напомним, что «камнем» раздора было мнение неокружников о том, что в господствующем исповедании не веруют в единого с ними Бога. Вскользь был затронута тема пресловутых «беспоповских тетрадок» и было высказано сомнение в их широком распространении среди неокружников, по крайней мере, во многих регионах, не исключая Гуслиц.

Мировоззренческих вопросов касались выступление Марины Волосковой (о богословских дискуссиях окружников и неокружников) и оба доклада Глеба Чистякова, особенно интересен и значим был второй, но мы к нему ещё вернёмся.

Среди докладов явно выделялось выступление Н.А. Старухина, ученого из Новосибирска и ученика академика Покровского, о сочинении неизвестного неокружника, опубликованного в белокриницкой газете «Старообрядец», выпускаемой в Австро-Венгрии. Я бы назвал его, пожалуй, самым интересным. Доклад начался с положения неокружников в Сибири, никогда не считавшейся неокружническим регионом. Но неокружники там всё-таки присутствовали, иногда заметно, а их Минусинская община была и вовсе достаточно значительной. Далее мы узнали о выпуске газеты коломойский  «Старообрядец», издававшейся сибиряком-иноком Николой в Австро-Венгрии. Никола Старухин нашёл в Сибири всю подборку этой газеты. Газета нелегально распространялась в России, доходя и до Сибири. Редактор газеты инок Никола был видным церковно-общественным деятелем и оригинальным старообрядческим мыслителем, которого можно в чём-то сравнить с философами К. Леонтьевым и Н. Данилевским. Далее невыдуманная история: инок знакомится со всесильным графом Игнатьевым^[3], которого попросил представить его Победоносцеву, что и было исполнено графом. Победоносцев назвал это «превеликой дерзостью». По мнению Н. Старухина, это послужило ещё одной причиной падения графа Игнатьева. После этого московские меценаты перестали поддерживать газету «Старообрядец», и она закрылась. Инок Никола ещё какое-то время тешил себя иллюзиями, что ему разрешат легальный ввоз газеты в Россию, но это уже было неосуществимо.

Доклад Ромуальда Игоревича Перекрестова, автора книги «Ксенос», был выдержан в духе резкой критики неокружничества, прославления Ксеноса и «Окружного послания».

Заключительный доклад Г. Чистякова единственный касался литургики. Было обращено внимание на интересные детали. Разбирался чин отречения от окружничества. При этом выяснилось, что неокружники, хотя и поднимали тему «разных богов», но, исходя из текста чина отречения от окружничества, считали, что никониане верят в Бога-Троицу. Очевидно их «деревенское богословие» просто не смогло внятно изложить мнение неокружников о том, что никониане не правильно исповедуют Богочеловечество Христа. Поясню: одним из главных «догматов» неокружников было утверждение, что «Иисус» и «Исус» - это «разные боги». При этом немногочисленные грамотные неокружники не утверждали, что никониане под именем «Иисус» верят в какого-то другого бога, а считали никониан просто еретиками, как, например, ариан или полуариан (от ред. – вероятно, неокружники считали, что принятое у никониан написание «Господа Иисуса» означает «Господа и Исуса», что, по их мнению, является противопоставлением Божества и человеческой природы Христа наподобие арианства). В древности принимали в сущем сане епископов полуарианского происхождения, например, свт. Мелетия Антиохийского, поэтому неокружники не видели противоречия в происхождении их иерархий от митрополита Амвросия (от ред. – митрополит Амвросий был принят от греческой церкви, пребывающей в молитвенном общении с никонианами).

Далее был фуршет, а фактически полуторачасовой круглый стол, на котором участники продолжали обсуждать те же темы, уточнять некоторые вопросы и сюжеты. Первым выступил о. Кирилл (Сахаров), затем многие из участников. Глеб Чистяков снова задал вопрос о «беспоповских тетрадках». Выяснилось, и это признал Ромуальд Игоревич, что среди неокружников они имели региональное распространение: в Стародубье, связанной с ним Новороссии и, возможно, Бессарабии. В свою очередь, пресловутые «тетрадки» оказались «богословской» принадлежностью согласия лужкан (от посада Лужки), так и не признавшего Белокриницкую иерархию. Больше всего их было в Стародубье и, по замечанию Перекрёстова, на Дону, т.к., как известно, с Дона выдачи не было и там они могли пользоваться известной свободой и даже принимать беглых попов. В сам же посад Лужки въезд был только по паспортам. По меткому замечанию Ромуальда Игоревича, Дон был «лужковской Меккой». Напомним, лужканы никогда не признавали Белокриницкой иерархии, оставаясь беглопоповцами и постепенно превращаясь в беспоповцев. В результате разложения дьяконовского согласия Стародубья некоторые его видные деятели, такие как инок Никодим и Ксенос, перешли на умеренные позиции, иногда заканчивающиеся переходом в единоверие, другая часть дьяконовцев стала занимать всё более радикальные позиции, что привело к появлению согласия лужканов. Таким образом, дьяконовское согласие перестало существовать. Можно сказать, что Ксенос был последним дьяконовцем. Полемика, возникшая исключительно внутри не приемлющего Белокриницкую иерархию дьяконовского согласия, между его умеренными  и радикальными представителями, непостижимым образом была объявлена Ксеносом острейшей вероисповедной проблемой для белокриницких староверов.

На конференции должен был выступить и поморец Алексей Безгодов, но он не смог приехать, т.к. находился в это время в Луганске. Его доклад был посвящён тому, что т.н. «беспоповские тетрадки», с которыми полемизировало «Окружное послание», в общем-то не имели хождения среди беспоповцев.

Не смог приехать и единоверческий священник о. Алексей Гуглеватый, у которого есть сведения о вероятной сохранности могилы одного из последних неокружнических епископов Филарета, умершего на покое в одном из последних (последнем?) гуслицких скитов ок. 1933 г. и похороненного на братском кладбище, которое в отличие от скита всё же сохранилось. Эти иноческие могилы и по сей день имеют некоторое почитание среди местных жителей. Перекрёстов напомнил, что известный и чтимый епископ-исповедник Конон почти до конца своей земной многотрудной жизни имел ряд неокружнических воззрений. Имя св. Конона, епископа Новозыбковского, можно найти в нынешних календарях РПСЦ.

Не обошлось на круглом столе и без курьёзов. С.С. Михайлов пытался завести разговор о любимой им ассирийской Церкви Востока. В частности, об обязательном чтении Евангелия только на современном русском языке, но не был поддержан собеседниками. Впрочем, и здесь он сообщил любопытный факт: ассирийцы в XIX в. промышляли в России сбытом «св. мощей». Современные им гусляки сбывали высушенный спитой чай, выдавая его за новый.

На круглом столе затронули также тему о последнем неокружническом священнослужителе о. Мартиниане (умер в 1985 г.). Но обсудить всё просто невозможно. По общему мнению участников, необходима ещё одна конференция.

Не обошлось и не без недостатков. Главный из них – распределение выступлений. Так С. Рудакову дали слово в конце, хотя он спешил на другое мероприятие. Из-за разницы в часовых поясах еле успел выступить с интереснейшим докладом Н. Старухин (его грозились выставить из аудитории в Академгородке). Да и сам ведущий Г. Чистяков зачитал только часть своего любопытнейшего выступления. Александр Пригарин, видя, что время позднее, не стал оглашать свой доклад, обещая предоставить его для сборника. Возможно и начинать такие мероприятия нужно на час раньше.

В целом же научная конференция закончилась успехом. Её не удалось заполитизировать, а по её результатам в научный оборот введено много новых или малоизвестных имён: инок Никола (из доклада Н. Старухина), о. Даниил Золотарёв (из доклада А. Осиповой), епископ Измарагд (из доклада С. Рудакова), а также фактов: одновременная помощь миллионщика и мецената беглопоповца Бугрова находящимся рядом «неокружническому» и «окружническому» скитам (из доклада С. Рудакова). Я уверен, что это очень большое научное событие. Хотелось бы ещё раз поблагодарить его устроителей.

А. В. Езеров