Первым попом, награжденным шапкой, оказался некто протопоп Иоанн Панфилов
[1],
личный духовник императрицы Екатерины II. И только к царствованию
императора Павла I этот обычай стал употребительным, появилось немало
"митрофорных протоиереев", да и то,
исключительно у никониян. Некоторые считают, что первый, кто надел на
себя
шапку у старообрядцев, был о. Павел Тульский (ему надо было показать,
что он
"первый среди равных" из всех "беглых попов"). Даже если
это и так, то, стало быть, первая поповская шапка у старообрядцев
появилась
лишь где-то в середине XIX века.
До сих пор на фелонях
старообрядческих попов есть пуговицы, да только многие ли ими пользуются? Они,
как правило, стали "пришитыми", бутафорскими. А ведь отстегивается
передняя часть фелоня, в частности, и для того, чтоб взять под него (фелонь)
Святое Евангелие. Обратите внимание, святитель Никола на многочисленных своих
иконах никогда не держит Евангелие просто руками – всегда или под фелонь, или,
реже, под рушник (плат)!
Вызывает недоумение и желание некоторых наших священников, не
награжденных правом ношения наперсного креста, щеголять с таковым,
очевидно, подражая никониянским попам (с 1896 года, когда все они были
награждены так называемыми "коронационными крестами", и с тех пор у них
все попы с крестами наперсными).
Никониянский обычай белого духовенства иметь длинные волосы давненько
уже (в том же XIX веке) распространился и в нашей Церкви, под влиянием
беглых ли попов или страсти подражательства, поди теперь разберись?
Теперь от таких "мелочей" попробуем перейти к более "духовным вопросам".
Давно уже обращается внимание на
то, что древний обычай помазания маслом за Всенощной, на первом часе, давно уже
(по крайней-то мере с XVIII века) старообрядцами оставлен, утерян. В тех
приходах Русской Древлеправославной Церкви (РДЦ), где сей обряд попытались
восстановить, помазуют, как слыхал, так же и тогда же, как у никониян, а не
двумя перстами и не на первом часе.
Чтение за богослужением Апостола
и Евангелия совершается не соответственной богослужебной погласицей, как это,
впрочем, до сих пор принято у безпоповцев, и встречается еще в наших Русской
Православной старообрядческой Церкви (РПСЦ) приходах на юге, например, в
Молдавии, а на никониянский манер, иногда даже с использованием характерного
бурсацкого метода "чтения самолетом", т.е. с искусственным завышением
голоса в конце зачала.
В манере пения иногда заметны (неестественно высокие женские голоса,
например, на Рогожском крылосе) реверансы в сторону музыкального
"драмтеатра", чуть ли не партесной
"итальянщины". При всем своем глубоком уважении к классической опере
(Моцарт, Пуччини, Вагнер, Мурсоргский, Римский-Корсаков…), могу лишь
констатировать тот очевидный факт, что самые принципы музыкальной драмы
совершенно иные, нежели у хорового пения, тем более традиционного
церковного, и
покоятся на совсем иных основаниях. Попытки совместить то и другое
порождали
только уродливые гибриды типа музыки Бортнянского или Березовского.
Народные
мотивы, звучащие в гениальной музыке Мусоргского, тем и сильны, что
были
адаптированы для оперы, а не выдавались за аутентичный "фолк". Ведь
всему свое место!
Обычно считается, что
старообрядцы, в отличие от никониян, не допускают в божественной службе сокращений.
Но и это не всегда справедливо. Так, например, стали опускать каждение
архиереем храма, некоторые стихеры на водосвятии…
Посмотрим теперь на богословие. В
XVIII веке многие новолюбцы разделяли латинское учение о непорочном зачатии
Богородицы. Среди таковых были передовые архипастыри того времени митрополит
Ростовский Димитрий (Туптало) и архиепископ Лазарь (Баранович). Восхищался этим
учением и Феофан (Говоров).
Вполне вероятно, что популярность
этого вероучения привела к тому, что в новообрядческой среде большое
распространение получило так называемое Богородичное правило, в католицизме
известное как "розарий". По новообрядческой легенде Богородичное
правило заповедано старцем Серафимом Саровским, который нашел его в "одной
старинной книге". На самом деле составителем Богородичного правила
является католический святой "преподобный" Доминик (XII в.) (Из
книги: "Ответы старца Дистифея Верхотурского некоему отроку
вопрошающему") Деятельность Доминика, в основном, относят все же к началу
XIII века, в остальном же можно согласиться с этим суждением. Беда же в том,
что эту папежскую ересь протащил в староверие в конце XVIII века старец
Никодим, духовный основатель единоверия, стоявший у его истоков. К сожалению,
духовная опасность сей ереси в Древлеправославии далеко не сразу была по
достоинству осознана и оценена. Отголоски всего этого, случается, доносятся и
до наших дней. И как относится к сему "Богородичная лестовка"?
Теперь о самом сложном. В русской
духовной традиции достаточно распространено было убеждение, что мирянам
необходимо причащаться исключительно постами, особенно Великим постом; но никак
не вне больших постов, разве что "в случае смертном". Примерно такое
же, в общем-то, мнение до 50-60 гг. XX века в средней России царило и среди
новообрядцев, пока оно под влиянием малоросской практики и "колливадского
богословия" (митрополита Никодима, о. А. Шмемана) оно не было вытеснено
"частым причащением". Среди никониян в порядке вещей отныне стало
поститься перед причащением в течение всего двух-трех дней (в наиболее
"продвинутых" приходах где-то до недели…), а в отдельных случаях и не
поститься вовсе!
Печально только, что некоторые и
старообрядцев пытаются толкнуть на сей широкий, но прискорбный и порочный путь.
Причастие все больше воспринимается как некое "духовное лекарство"
(чем больше, по весу, его принимают, тем сильнее воздействие сего средства!), а
не как таинственноевоссоединение с Царем Христом! Таким образом, происходит
"магизация" Великого Таинства Церкви! Другое дело – что святые Отцы
назидают к регулярному Причащению, но их времена были иными, а в нынешнее время
едва ли стоит, например, раздавать причастие в руки християнам, чтобы те несли
его в свой дом.
Нелегко, право, говорить о
канонизациях. С одной стороны, после того, как у никоновцев были канонизированы
такие мрачные персонажи, как униат Петр Могила, Димитрий (Туптало) -
"обличитель раскола", латынник и звездочетец, латынник Арсений
(Мациевич), архиерей примерной нравственности и к тому же незаконно властию
обиженный, поклонник англиканских богословов Тихон Задонский. В том же ряду -
харизмат Филарет (Дроздов), табашник Макарий Оптинский, пророчествовавший, что
"через пять лет" после его смерти "грядет антихрист",
известный "прозорливый" старец Амвросий Оптинский, писавший (до
Соловьева и Флоренского!) о "душе мира" - "посреднице"
между Богом и человеком, епископ Феофан (Говоров), гробокопатель и содомит
Исидор (Колоколов) и целый ряд им подобных, любая старообрядческая канонизация
на таком фоне кажется нормальной, вполне обоснованной и приемлемой. Вроде,
покритиковали "житие" Матронушки, благо легко там изыскать
действительно курьезные эпизоды, и давай "канонизировать"
преставившегося в 1960 году Ф.Е. Мельникова, чтоб доказать, что де, и мы не
лыком шиты. Подражание в таком благом деле, как прославление и почитание святых
никониянам (канонизация списком недавно почивших людей и т.п.), уверен, нам не
надобно, не полезно. Трудно не увидеть в этом бессмысленной "погони за
никонианством".
Наверное, пионерами в этом были
активисты РДЦ, добившиеся канонизации списка святых в связи с Тысячелетием
Крещения Руси. В этом списке оказался (надо же подражать РПЦ МП) и благоверный
великий князь Димитрий Донской, гонитель святителей Дионисия Суздальского и
Нижегородского, нижегородского чудотворца и победителя стригольнического
раздора, Киприяна, митрополита Киевского, Московского чудотворца. Любопытно,
что в отличие от своей супруги и политического соперника – Великого Рязанского
князя Олега, благоверный Великий князь Дмитрий никогда не почитался даже как
местночтимый святой. Так что, быть может, и не стоит горячиться, а лучше
проявлять разумную осторожность. При том, что в Староверии оказались забыты
некогда почитавшиеся им святые: например, благоверный князь Серпуховской,
Боровский и Малоярославецкий Владимир Храбрый, покровитель старообрядческих
Ржева и Малоярославца. Может, для начала вспомнить их: преп. Леонтия
Беливского, Гуслицкого чудотворца и др., а потом уж новыми канонизациями
заняться? Неужели уже имеющийся духовный опыт Церкви в почитании Керженских,
Ветковских, Уральских отцов, того же Владимира Храброго, того же преп. Леонтия
для нас ничто? Разве возможно ими пренебречь?
Только в календарь сего года,
наконец, "вошел" св. муч. Иоанн Чеполосов, Угличский чудотворец,
всегда чтившийся староверами, а теперь (в ХХ в.) даже и никоновцами! Это
уточнение должно стать для нас благим примером. Кроме того, мы не должны
забывать, что у нас есть такие величайшие святые, как всегда истово чтимые
великорусами Пресвятая Госпожа Богородица, Иоанн Креститель, апостолы,
святитель Никола чудотворец, великомученики Георгий Победоносец и Димитрий
Солунский, преп. Сергий чудотворец и Александр Невский, за молитвы коих Господь
и по сей день творит бесчисленные чудеса!
Великомученик Трифон всегда
почитался как "московский чудотворец" (Трифоновская улица,
Сокольники), а в Покровском соборе чтится его образ, прославленный исцелениями
и чудесами. В прошлый год захожу на его память в собор, и вдруг оказывается,
что ему не стали служить молебен, что при о. Леониде и представить было
невозможно. Почитая память "новых" святых нам не следует пренебрегать
древлими святыми и чудотворцами.
Теперь уже и к иконописи
обратимся. Например, того же прп. Александра Невского в старообрядческой, да и
старорусской традиции было принято изображать не в воинском снаряжении, а в
схиме, а ныне этоне всегда соблюдается у староверов. Прп. Сергий над боковым
входом в Покровский собор на Рогожке и вовсе как никониянин – "на
коленочках"!
Теперь у староверов можно даже
увидеть софринские "штамповки", пластмаски вместо канонических
писанных или литых икон. По местам перенимается харизматско-никониянское
отношение к мироточению и другим подобного рода явлениям. И это при том, что у
самих никониян ажиотаж начинает, кажется, понемногу спадать, а публика,
насытившись "чудесами последнего времени", становится несколько
поспокойнее. Стыдно!
Спору нет, Господь может отметить
или прославить некую святыню (хотя известны "мироточения" шкафов,
дверей и прочих предметов, далеких от понятия "святыня" и
"мироточение"), но только зачем устраивать из таких, не всегда
понятных и однозначных, явлений пропагандистские или рекламные акции? Трезвение
ли это?
Есть ли сие грозный знак
обникониянивания староверия? Кажется, все-таки, что это лишь результат одичания
староверов, порастрясших на ухабах истории свое веками бережно хранимое
достояние. Поэтому-то нам представляется, что необходимо возвратиться к
специфически старообрядческим формам православной духовности.