Со стороны староверов первым прочитал доклад
Шишкин
Алексей Васильевич.
«Причины и сущность раскола Русской Церкви в середине XVII века скрыты
густой пеленой исторических мифов и прямой лжи, которые, к сожалению,
восприняты на веру русским народом и глубоко
укоренились в его сознании. Общим местом является, что причиной
неприятия
никоновских реформ является слепая приверженность букве, умственная
неподвижность, неумение отделить в религиозных вопросах главное от
второстепенного, неприятие каких-либо изменений.
Это опровергается тем фактом, что в XV веке,
при свт. Киприане безо всяких потрясений произошёл переход от введённого прп.
Феодосием Печерским в XI веке
Студийского устава к Иерусалимскому. Это не воспринималось тогдашним русским
обществом как отступление от веры, потому, что это Иерусалимский устав имел
более подвижнический, аскетический характер, и это соответствовало настроениям
тогдашнего русского общества.
Что же касается
нового, послениконовского обряда, то, по
словам известного деятеля новообрядчества начала XX века архиепископа Андрея (Ухтомского), были только искалечены
были старые обряды, допущено полное нарушение всякого устава и введено одно
полукощунственное правило: «аще изволит настоятель»...
Никакой необходимости
в реформах не было. Клирика Антиохийского патриархата Павел Аллепский,
посетивший в середине XVII века
Россию, писал: «какая это благословенная страна, чисто православная!» -
восклицает он и добавляет очень важную мысль: «если бы у греков была такая же
строгость, как у московитов, то они до сих пор сохраняли бы свое владычество».
Примерно в то же время
из России на Восток отправился инок Арсений Суханов. Он засвидетельствовал
бедственное положение греческой Церкви, находящейся под гнётом турок, упадок их религиозной жизни. Это проявлялось,
среди прочего, в сокращении служб, использование богослужебных книг,
исправленных католиками и отпечатанных в Венеции и Риме, несоблюдении поста,
несоблюдение монахами иноческой одежды и т. д. Из увиденного Сухановым вытекала
невозможность провозглашения греческой церкви как оплота православия.
Сами греки считали,
что бытующая у них традиция восходит к апостольским временам, а любое
отклонение от неё есть ересь, подлежащая проклятью.
Греческий архимандрит
Дионисий, участвовавший в никоновой книжной справе, особенностям русского
обряда и чина: двуперстию, сугубой аллилуйи и даже молитве Исусовой в русском
произношении приписывает еретическое происхождение и утверждает, что они несут
в себе еретическое учение: арианское, несторианское, македонианское,
савелианское, духоборское, апполинарианское, иудейское, агарянское, ересь
безглавных, люторская, кальвинская, короче, все существующие ереси. «Дионисий
заканчивает таким решительным определением русских двоеперстников: “Никтож от
века явися еретик таковый, яко же вы, предотечи антихриста”.
Древность нового обряда, его происхождение «от
апостол» с фанатичным упорством провозглашалось в XVII веке и позже
греками. В России с середины XVII века это
представление стало навязываться как официальное церковной и гражданской
властью.
23 апреля 1656 года
состоялся созванный патриархом Никоном собор русских святителей, на котором, на основании заявления восточных
архиереев, что они «предание прияхом от начала веры от св. апостол и св. отец и
св. седьми соборов творити знамение честнаго креста тремя первыми персты десныя
руки», крестящиеся по старому двуперстно были объявлены отлученными от Отца и
Сына и Св. Духа и прокляты.
Объявлялось, что тот,
кто знаменается двуперстно, «имать творити сие неприятное церкви», что
двуперстием «неравенство святые Троицы извещается, и два великосредния
простерта суща, в них же заключается два сына и два состава по Несториевой
ереси», и что такие «всячески отлучена от церкви вкупе и с писанием
Феодоритовым, яко на пятом (соборе) прокляша его ложные писания на Кирилла
архиепископа Александрийского и на правую веру, сущая по Несториевой ереси,
проклинаем и мы».
Именно на соборе 1656 года было впервые провозглашено
существующее до наших дней мнение, что трехперстие было на Руси изначально с
принятия христианства, а двуперстие появилось совсем незадолго до патриарха
Никона в результате ошибок в книгах московской печати.
Большой Московский
Собор, открытый при участии александрийского патриарха Паисия и Антиохийского
патриарха Макария 29 ноября 1666 года и продолжавший свою работу в 1667 году, объявил
двуперстие «исповеданием во Святей Троице неравенства, яко ариане, и
несториане, и духоборцы, и аполинаряне и прочии проклятии еритицы». Говорящие
«Господи Исусе Христе, сыне Божии» объявлялись арианами.
Все письменные
свидетельства о древности старого обряда, на которые ссылались староверы:
Стоглав, Феодоритово слово, сказания
русского пролога о свт. Мелетии и т. д. объявлялись подделкой, поздними
вставками, ошибками. Хотя в конце XIX – начале XX века видные ученые Н. Ф. Каптерев и Е. Е. Голубинский считали сомнения в их
подлинности необоснованными.
В России, среди последователей господствующей
новообрядческой церкви, мнение об апостольском происхождении новых обрядов и
бытовании их на Руси со времён её крещения принималось на веру как истина на
основании авторитета восточных патриархов и решений соборов 1656, 1666-1667
годов.
На самом деле никаких достоверных, убедительных
фактов, подтверждающих обоснованность никоновой реформы, не было.
Ещё в 1650 году, во время прений Арсения Суханова с
греками «на требование Арсения доказать документально предписание троеперстия,
архм. Филимон отвечает: “об этом у нас нигде не написано, но мы так изначала приняли”»,
то есть предъявить доказательства древности троеперстия не смог.
Сторонники реформ ссылались на иподиакона Дамаскина
Студита и на Николая Малакса, то есть
только на греческих авторов XVI и XVII веков, совершенно
неизвестных в России и не имеющих авторитета в силу того, что они были
практически современниками никоновых реформ.
Отсутствие каких-либо доказательств древнего
происхождения нового обряда привело деятелей господствующей церкви к попыткам
опереться на явно подложные документы.
Содержащиеся в тексте хранящегося в Троице-Сергиевой
лавре рукописного сборника сочинений Максим Грека описание двуперстного
крестного знамения и сугубой аллилуии были подчищены и переправлены на описание
трехперстия и трегубой аллилуии.
В издании сочинений Максима Грека Казанской духовной академией на славянском
языке в 1859-1860 гг. были изъяты статьи, касающиеся крестного знамения и
сугубой аллилуии. Нет их и в собрании сочинений Максима Грека на русском языке, изданного Троице-Сергиевой лаврой в 1910 году.
В начале XVIII века нижегородский митрополит Питирим по
заказу Петра I сфабриковал «Соборное деяние» на
ни существовавшего в действительности «еретика армянина монаха Мартина», якобы
500 лет назад проповедавшего все обряды дониконовской Церкви, и за то
преданного анафеме на никогда не бывшем соборе в Киеве 1157 года, а так же
«Феогностов требник», никогда не писанный св. Феогностом.
Подделка была разоблачена старовером дьяконом
Александром Керженским в «Дьяконовых ответах», а затем в «Поморских ответах».
Главными аргументами было полное отсутствие свидетельств об этих событиях в
летописях и церковных документах, а так же признаки археографические. Так, например,
«Деяние» было написано скорописью начала XVIII века, в
переплете использовался не существующий в XII картон и т. д.
После этого, что бы приглушить резонанс от «Поморских ответов»,
«Соборное деяние» было опечатано печатью Синода и вместе с «Требником
митрополита Феогноста» передано на хранение в московскую Синодальную
библиотеку.
Но,
хотя они были недоступны для староверов и учёных, синодальная церковь
продолжала ссылаться на них в полемике.
Из
ученых-историков только Н. М. Карамзин имел возможность видеть рукопись
«Соборных деяний» и «Требника». Он в примечаниях к своей «Истории» высказал
аргументированные сомнения в подлинности этих документов.
В
конце XIX — начале XX вв. о подложности этих памятников заговорили открыто.
В
наше время «Соборное деяние» и «Требник митрополита Феогноста» стали
классическими примерами фальсификации письменных исторических источников
России.
В
заключение надо сказать, что новообрядческая Церковь, которая утверждала
истинность «Соборного деяния» и «Феогностова требника» в лице таких известных
иерархов, как епископов Питирима
Нижегородского, Стефана Яворского, митрополита Арсениия Мациевича, епископа Феофана Затворника и в лице
митрополита Филарета Дроздова, пыталась скрыть эти документы от ученых, до сих
пор официально не признала факта совершенного подлога.
У памятников церковной старины: мощей святых,
старинных книг, икон, фресок было одно неприятное для деятелей новообрядной
господствующей церкви свойство – они не вписывались в официальную идеология
древности трехперстия и новых обрядов и чинов, а упрямо свидетельствовали в
пользу «раскольников».
Так,
в 1677 году была отменена совершённая в 1650 году канонизация благоверной княгини Анны Кашинской, потому что мощи
святой имели сложение пальцев руки в двуперстное крестное знамение.
Широко практиковалось ссылки на церковные древности,
якобы свидетельствующие в пользу новых обрядов но при этом в полемических целях
широко использовались фальсификации: «исправление» древних икон, фресок,
плащаниц, когда двуперстие заменяли на трехперстие, подчистка древних рукописей
и т. д.
С конца XVII
века власти усердно боролись со старыми, написанными до никоновской реформы,
иконами, время от времени учиняя кампании по их «исправлению» или изъятию. В
1758 году вышел указ Синода, назначавший специальные комиссии для осмотра икон
во всех храмах и монастырях. «Неискусно написанные», то есть изображающие
двуперстное сложение, иконы было велено изымать, «поставив на их место другие,
вновь искусною работою написанные». Поскольку в таких икон оставалось
множество и заменить их в короткий срок было невозможно, то более поздние
распоряжения епархиального начальства предписывали просто «исправлять»
перстосложение.
Так, во время осуществлённой в середине XIX века под руководством митрополита Филарета (Амфитеатрова) «реставрации», а на
самом деле варварской порче и фальсификации фресок киевского Софийского собора,
были открыты на фресках контуры двуперстного сложения у святых и, по распоряжению
митрополита, они были переписаны троеперстно.
Подводя итог сказанному,
можно сказать, что, хотя новообрядной церковью провозглашалось, что трехперстие
и новые обряды происходят «от апостол» и бытовали на Руси со времени её
крещения, в качестве доказательств приводились только сочинения иподиакона
Дамаскина Студита и Николая Малакса XVI и XVII
века, а так же подложные «Деяния на Мартина еретика» и «Феогностов требник».
Других доказательств древности троеперстия и нового обряда не было, нет их и до
сих пор.
Теперь рассмотрим, как
обосновывали древность двуперстия и старых обрядов староверы.
Большая часть писаний,
составленных староверами во второй половине XVII века - это челобитные
к царю Алексею Михайловичу. Авторы исходят из посылки, что царь Алексей
Михайлович остаётся верен древнему православию, но введён в заблуждение
«Никоном богоотступником» и «Арсеном известным еретиком». Поэтому в них в
качестве обоснования истинности старых русских богослужебных чинов приводятся
традиционные аргументы: Феодоритово Слово, чудо свт. Мелетия, сочинение Петра
Дамаскина, книга Максима Грека, житие прп. Ефросина Псковского, Стоглав и т. д.
Но к началу XVIII века
староверы и новообрядцы, духовенство господствующей церкви стали как бы двумя
разными народами. Аргументов, которые приводились защитниками старой веры в
первое время после раскола, было уже недостаточно.
Начался систематический
сбор церковно-археологических свидетельств в пользу старой веры.
Огромную рольв этом
сыграли книжники Выговской пустыни.
Выговцы собрали много
древнерусских книг и икон, а так же в многочисленных поездках по России
копировали необходимые памятники письменности и иконографии, делали выписки из
книг и зарисовки фрагментов древних икон и фресок.
На основании этого
составлялись рукописные сборники, содержащие в себе тщательно подобранные
свидетельства в пользу старых обрядов.
Были составлены два
фундаментальных полемико-догматических трактата: «Дьяконовы ответы» и
«Поморские ответы».
Цель апологии – ответ на
обвинения Соборов 1656, 1666-1667 годов, что изначально на Руси было
троеперстие и новый обряд, а двоеперстие и старый обряд появились недавно в
результате ошибок и искажения веры. Кром того, в обоих трактатах
анализировались «Деяния на Мартина еретика», «Феогностов требник» и
аргументировано доказывалась их подложность.
Это опровергалось на
материале сотен свидетельств из древнерусских книг, икон, фресок.
В начале «Поморских ответов»
приведена основная идея сборника: «Киими персты крестися прия князь Владимир, и
как сие содержала вся древлероссийская православная Церковь, показуется от трёх
достоверных свидетельств:
1. От содержащагося обычая, непрерывающегося доже до Никона,
2. От святых икон греческих и российских, во всех церквах российских едино являющих,
3. От святых книг тако, старопечатных или старописанных, тожде засвидетельствующих.
Через сия три достоверные свидетельствия ясно является,яко не
тримя персты,но двема знаменовати честный Крест и князь Владимир от греков
прия, и вся российская Церковь даже до Никона тако содержаще (ответ 5).
Троеперстное же сложение
древлеправославным обычаем не содержится, древлецерковными святыми книгами не
показуется, священными древлеписанными иконами не объявляется, того ради не
есть древнее предание церковное (ответ 6)».
На какие
же авторитеты ссылаются выговские старцы в столь важном для них
произведении? Заслуживают ли доверия эти столь многочисленные ссылки?
А если и заслуживают, то насколько? Нет ли в
них искажений, конфессиональной предвзятости? После истории с «Деяниями
на
Мартина еретика» и «Феогностовым требником» этот вопрос вполне
правомерен.
Анализ использованных при
написании «Поморских ответов» книжных и цековно-археологических источников осуществили
современные учёные: И. В. Поздеева, О. К. Беляева, Е. М. Юхименко и пришли к
следующим выводам.
«Поморские ответы» прежде всего поражают колоссальным количеством
ссылок на рукописные и печатные книги. Поразительная полнота сведений
об изданиях, датировок и ссылок позволяет доверять им и в отношении
книги рукописной.
В «Дьяконовых
ответах» и «Поморских ответах» упоминается более 60 памятников
церковной старины. Большая их часть была изучена в тех
местах, где эти святыни находились: в Москве, Киеве, Владимире,
Новгороде, Звенигороде, Переславле, в монастырях - Соловецком,
Троице-Сергиевом, Киево-Печерском, Саввино-Сторожевском,
Дионисиево-Глушицком, Спасо-Прилуцком, Сосновецком.
Заметим,
что ныне почти все перечисленные реликвии хранятся в музеях Московского
Кремля, они опубликованы и мы имеем возможность убедиться в точности
сделанных старообрядцами описаний.
В
«Поморских ответах» всё точно, правильно и достоверно, и в этом отношении
никаких претензий к ним быть не может.
Кроме
того, утверждение староверов о древности и православности старого обряда, о его
изначальном бытовании на Руси подтверждается данными современной науки.
Никаких
же научных подтверждений древности, первоначального бытования трехперстия и
нового обряда не было и нет. Несчастные «Деяния на Мартина еретика» и
«Феогнгстов требник» - это единственное, плюс Малакса XVII века, плюс иподьякон Дамаскин
студит XVI
века, «имя которого не вемы». Это единственные источники древности нового
обряда, наряду с амбициями новых греков, с напором заявлявших, что «мы приняли
от апостол и от святых отец»».
Личные мнения присутствующих о диспуте Д.А. Урушев (РПСЦ). «Мой личный, а
значит, предвзятый, взгляд на вчерашний диспут.<…> Начну с
противоположной стороны. Сысоев, как нынче принято говорить, совершенно не в
теме. Он ничего не знает о старообрядчестве. У него нет исторических,
литургических и богословских познаний, необходимых для диспутов на эту тему.
Священник знает 2-3 правила древних Соборов о том, что надо подчиняться
епископам, и бесконечно жонглирует этими правилами. Поэтому все его выступления
непременно переходили в тему: вот, вы из-за каких-то обрядов от епископов
отделились, а послушание епископам – самое главное.
Отношение к обрядам у Сысоева
очень своеобразное. Он согласен признавать любые обряды, даже чин англиканской
мессы, но только с тем условием, чтобы эти обряды были благословлены
архиереями. Так что говорить с ним и не о чем.
Кстати, он договорился до
того, что на иконах и фресках изображено не крестное знамение, не
благословение, а просто ораторский жест. Получается, что и спорить-то не о чем.
Если в природе вообще нет такого понятия, как крестное знамение, то к чему весь
этот диспут?
Теперь о недостатках наших
апологетов. Во-первых,<…>выступали скомкано и сумбурно. Во-вторых,
выступали очень эмоционально. Очень! Особенно А.В. Езеров. Его нервозность
передалась даже А.В. Антонову, который, как известно, умеет говорить интересно,
остроумно, увлекательно».
Карякин А. А. (РПСЦ). «Общие мнение тех,
кто досидел до конца - это был самый неудачный для нас диспут. Сысоев играл на
камеру, и вести научный спор не собирался, это к четвертому диспуту можно было
уже понять и вести диспут в соответствующем духе.
Главное, староверы
оборонялись на, как им казалось железо-бетоных позициях, а Сысоев дерзко
нападал и поэтому добился некоторого успеха, при том что по заявленной теме о
несторианах пришедших на Русь в 14 веке он ничего не сказал вообще, а пришел он
всего лишь с карманной баптисткой библией и катехизисом в мягкой обложке. Потом
староверы проявили черты, характерные для наших дней: несогласованность<…>,
Езеров и Муравьев (когда ему дали слово) в ходе диспута стали опровергать друг
друга - этого делать нельзя. Антонов опять сказал, что и в прошлый раз - это
уже не имела того эффекта.
Только в конце, незаявленный
в диспуте Георгий Савельев перешел в атаку и внес некоторое смятения в
вражеские ряды - просто и ясно.
Сысоев вообще много чего
наговорил, в том числе и оскорбительного. Приведу пару мыслей (вообще все зафиксировано
на видео):
Православная
Церковь Руси на момент 1551 года была "неполноценной".
Можно крестится и одним
пальцем, равно и как угодно, если разрешит епископ.
Соловецких мучеников Сысоев
назвал чеченскими боевиками Басаева.
Никон, как митрополит Московский,
мог творить с церковными чинами все, что пожелает.
еретический
Собор 1666 года проклял не всех кто крестится двуеперстно, а за несторианство
некоторых из них.
На черное, Сысоев говорил,
что это белое, просто у остальных плохое зрение».
//staroobrad.ru/forum/showthread.php?p=4002#post4002
Шишкин А. В. (РПСЦ). Вся серия диспутов
задумывалась, как обсуждение основных положений скандально известной статьи О.
Даниила Сысоева в журнале «Русский дом» №4 за 2007 год.
Тема нынешнего диспута,
«происхождение старых и новых обрядов» задумывалась, как ответ на следующее
высказывание из этой статьи:
«Сами пресловутые обряды тоже никак не могут
претендовать на древность. Реально двойное пение "аллилуия" было
принято в XIV веке, а уже в начале XV - с ним боролся святитель Московский
Фотий. Двоеперстие фиксируется в практике несториан XII века, а в России -
только в XIV (думаю, что не без влияния центрально-азиатских еретиков, бежавших
на Русь от ислама). Добавление в Символ веры (категорически запрещённое
Вселенскими Соборами) было сделано во второй половине XVI века. Ничего даже
особо древнего в обрядах староверов нет».Поскольку эти мнения давно и
на огромном фактическом материале опровергнуты как староверами, так и учеными –
историками, то и диспут задумывался как чисто историко-богословское
собеседование, во время которого неопровержимые факты скажут сами за себя.
Они не были, да и не могли
быть опровергнуты в ходе диспута представителями РПЦ.
Основные темы прозвучавшего
доклада:
- решения соборов 1656,
1666-1667 года основываются на ложных посылках,
- этими соборам несправедливо
хулится древнее русское и, между прочем, и древнее греческое православие,
- на не желающих соглашаться
с этой ложью были обрушены страшные гонения,
- одна ложь поддерживалась
другой ложью, фальсификацией, которую распространяли многие знаменитые иерархи
новообрядческой церкви, в том числе и причисленные ею к лику святых.
Тем не менее о. Даниил
Сысоев, имея огромный опыт участия в диспутах, не только с удивительной
ловкостью ушёл от обсуждения поставленных в докладе Шишкина А. В. вопросов, но,
использовав ряд ораторских и полемических приёмов, постарался создать у своих
последователей представление, что победа осталось на его стороне.
Так, например, даже в тех
случаях, когда ответы о. Даниил были по содержанию не убедительны, высказывался
он быстро, без раздумий, говорил с пафосом и убеждением, создавая этим
благоприятное впечатление.
Интересным было начало его
выступления. Хотя содержание доклада Шишкина полностью соответствовало
заявленной теме, «происхождение старого и нового обряда», то есть относилось к
области исторической литургики, он заявил, что доклад оппонентов блестяще
подтвердил обвинение в адрес старообрядцев, что они – обрядоверы, что у них вся
вера сведена к спорам о крестном знамении, к спорам о формах благочестия.
Вообще, основная мысль,
которую он проводил в течении трёх диспутов – все те вопросы, которые волновали
староверов – не важны, главное единство с понимаемой по внешним признакам
«вселенской церковью» и бездумное послушание её епископам.
Если же о. Даниил и его
содокладчики говорили на темы, связанные со старообрядчеством, то не связанные
с темой прозвучавшего доклада. Например, о законе и благодати, о том, что
церковные чины и обряды в истории менялись, или поднимали такие частные
вопросы, как, например, подлинность Феодоритова Слова.
Я воспринимаю в качестве
своеобразного полемического приема то, что два раза о. Даниил шумно прерывал
речь своих оппонентов.
Один раз о. Даниил начал
возмущаться, что представитель старообрядческой стороны Антонов А. В. обратился
к нему на «ты» и ему, как священнику, было нанесено личное оскорбление. К Антонову в коридоре подошёл сподвижник о.
Даниила и заявил, что любимому батюшке нанесено оскорбление. После того, как
Антонов сказал, что на «ты» в знак особого уважения обращаются к Богу, царю и
попу, ревнитель исчез.
В другой раз о. Даниил в
течении полутора – двух минут возмущался, что нанесено оскорбление почитаемому
у них святому – Димитрию Ростовскому. При этом он сам, не задумываясь,
оскорбительно отзывался о святых старообрядческих, например, о Соловецких
мучениках, называя их террористами вроде чеченцев, или называл несторианином священномученика
и исповедника Аввакума.
Но я считаю, это хладнокровно
применяемым полемическим приёмом, направленным на то, что бы отвлечь внимание
присутствующих от сути обсуждаемого вопроса.
Вопросы, заведомо не
выгодные, о. Даниил просто отказывается обсуждать. Так, на первом диспуте он
заявил, что факт гонения на староверов надо ещё доказать. На нынешнем, третьем
диспуте он заявил, что представители господствующей церкви к гонениям не имеют
никакого отношения, а виновато только государство. Кроме того, он сказал, что с
точки зрения церковных правил считает допустимым гонения на группы,
отделившиеся от господствующего исповедания. Когда староверы предложили
обсудить вопрос гонений в качестве темы следующего диспута, о. Даниил заявил,
что эта тема ему совершенно не интересна.
На диспуте, кроме о. Даниила
Сысоева, присутствовали ещё два священника РПЦ: о. Кирилл Сахаров, и известный
миссионер о. Олег Стеняев. Причём батюшки деятельно поддерживали о. Даниила.
Так, о. Олег Стеняев в своём выступлении почему-то заявил, что, с точки зрения
аргументов, о. Даниил подготовился гораздо лучше старообрядцев. Дело, наверное,
в том, что у староверов и новообрядцев разное представление о том, какие
аргументы являются убедительными. А ведущий, о. Кирилл оставался безучастным в
то время, когда о. Даниил, грубо нарушая правила ведения диспутов, прерывал выступающих
старообрядцев и начинал произносить длительные речи.
К сожалению, уже стало
традицией участие в диспутах от старообрядчества только мирян и отсутствие на
этих диспутах старообрядческих священников.
Вообще, наше участие в
диспутах пока не обходится без досадных недочётов. Само по себе это не страшно. Мы только
начинаем приобретать такой опыт.
Другой вопрос, что время
задуматься, с кем стоит, а с кем не стоит вступать в полемику.
К сожалению, опыт трёх
диспутов с о. Даниилом Сысоевым удручающий. Мы видим, что в РПЦ существуют
влиятельные круги, в идейном плане являющиеся наследниками самых крайних
антистарообрядческих взглядов, не желающие признавать ни исторических ошибок,
ни преступлений, совершённых новообрядческой церковью. Не желая отказываться от
своих мнений, они игнорируют любые
научные факты. С ними невозможен не только диалог, но даже нормальная
дискуссия.
Любопытно, что о. Даниил
Сысоев не полном серьёзе возводит двуперстие к несторианству, в результате чего
получается, что собор РПЦ 1971 года провозглашает равноспасительность
несторианства. Кроме того, до обвинения староверов в несторианстве не
додумывались даже миссионеры синодального периода.
Но люди, способные услышать
истину, есть. На диспуте Шишкину А. В. пришла записка: «Как вы считаете, что
необходимо для реальных шагов к единению веры и обретению церковного
канонического единства». В ответ было сказано: «Это очень важный вопрос.
Церковное разделение – это страшная трагедия, не нужно думать, что для
староверов оно является какой-то самоцелью. Мы очень желаем, что бы русский
народ вернулся к древнему благочестию князя Владимира, Сергия Радонежского.
Более того, мы считаем, что это единственное условие, при котором будет
возможно возрождение России. Мы очень желаем, что бы РПЦ начала совершать
реальные действия для очищения от того отрицательного, неправославного, что
было привнесено в её жизнь в синодальный период. Пока таких шагов нет, а
решения собора РПЦ 1971 года остались пустой, ничем не подтвержденной
декларацией».
Поэтому надо осмыслить опыт
прошедших дискуссий и решить, с кем имеет смысл продолжать подобные
мероприятия.