Епископ Внифатий рукоположенный в ДЦХ БИ около года назад долгое время казался загадочной личностью. Редкие сведения о его архипастырских деяниях с большим трудом отыскивались на просторах интернета. Некоторым казалось, что епископ Внифатий скорее полулегендарная и полумифическая личность. Однако, сегодня этот «крыющийся» епископ стал доступен и для простых смертных. Владыка Внифатий прибыл в Москву с целью уврачевания раздора поразившего старообрядческую Церковь после собора 2007 года. За подписью этого епископа на Освященный Собор РПСЦ подано письмо с предложениями уврачевать это печальное разделение. О содержании этого письма и ответа на него Освященного Собора Русской Православной Старообрядческой Церкви станет известно несколько позднее. Сегодня же епископ Внифатий согласился рассказать о себе.

Я родился в 4 апреля 1960 года в г. Улан-Удэ в семье рабочего. Окончил 10 классов в 44 школе г. Улан-Удэ. Служил два года в армии на о. Диксон в Красноярском крае. После армии поступил в Восточно-Сибирский технологический институт по специальности «инженер-электрик», потом работал по специальности в Приморском крае. Оттуда устроился в П. О. «Конус», получил ещё две специальности: инженер - системный программист, инженер - программист. Потом открыл кооператив и занялся бизнесом. Последняя должность была – коммерческий директор в малом предприятии. В бизнесе неплохо зарабатывал, но понимал, что эти деньги нечестные. Ведь тогда в торговле всё было на обмане, а меня совесть мучила.

Уже оттуда ушёл работать в церковь. До прихода в церковь я имел семью жену и маленькую дочь. Когда я стал верующим, большие деньги кончились, и жене было трудно с этим смириться, она ушла от меня к своей матери, так мы расстались. Я стал в РПЦ целибатным священником, в продолжении ряда лет служил в мужском монастыре на берегу Байкала, имел склонность к иноческой жизни и готовился к постригу. Я ездил к иркутскому епископу Вадиму (РПЦ), и он даже мне дал иноческое облачение, но я был недостоин к постригу, и оно досталось другому. Сейчас я вижу, что это было не без Божего промысла. В монастыре я был четыре года. Это грустно, конечно, выглядело. Но всякие трудности преодолимы. В монастыре многие изъявляли желание жить только в осеннее и зимнее время. Говорят, что решили подумать о душе. А как весна, солнышко пригревает, так они и расходятся. Потом я уже не принимал таких, потому что они были для братии искушением, люди такие невоспитанные. Постоянных насельников было от трех до восьми человек.

Трудные условия, в помещениях монастыря продолжал размещаться детская психиатрическая больница, нам отдали только храм на этой территории. В основной части храма и в алтаре совершалась служба, а в трапезной и в притворе были устроены кельи. Все друг друга видели, невозможно было что-то утаить, жили по-братски.

А больница продолжала жить своей закрытой от остального мира жизнью, а внутри больницы мы. Приходилось окормлять больных детей. Некоторые такой жизни не выдерживали. Утешением было то, что мы размещались прямо на берегу Байкала, рыбалка была хорошая.

После того, как меня перевели служить на приход, у меня возник конфликт с тогдашним моим никонианским архиереем, еп. Евстафием. Он издал циркуляр по епархии о сокращении службы, что бы священники служили, сокращая богослужебный устав. Он запрещал читать на утрени кафизмы, каноны читать только на 6 и т. д. А я стремился к уставному богослужению, продолжал служить с кафизмами.

Архиерей отстранил меня от богослужения. Поводом послужило то, что я заболел тогда туберкулезом. Наверное, я во время пребывания в монастыре, борясь со страстями, перепостился, что в условиях сибирского климата и привело к болезни. У меня была закрытая, незаразная форма туберкулеза. Но, во избежания смущения для прихожан, меня отстранили от священнослужения. Потом, когда я вылечился, я звонил архиерею, но он не разрешил служить.

Мой путь в старообрядчество начался с поиска правильного богослужения. Половина русского населения Бурятии – это семейские, старообрядцы. Среди них есть последователи разных согласий, но мне по духу и воспитанию более близкой оказалась РПСЦ.

Я начал знакомится со старообрядческой литературой, с книгами Мельникова и другими авторами, встречался и беседовал с протоиереем о. Елисеем Елисеевым. Я присоединился к РПСЦ через полное трехпогружательное крещение на Троицу 2006 года, как мирянин, потому что раньше был крещён обливательно. Крестил меня о. Елисей Елисеев в Суходоле, в Приморье. Я совершенно не претендовал на какие-то священные степени. Поскольку до этого я имел много духовных чад, и не скрывал от них своего выбора. Я хотел передать им своё новое видение. Тогда они обратились в Дальневосточную епархию РПСЦ, к епископу Герману и благочинному о. Елисею Елисееву, с просьбой назначить им старообрядческого священника для научения в истинной вере и присоединения к Церкви.

Поэтому Дальневосточная епархия весной 2007 года направила меня в Москву на Рогожское, в Покровский кафедральный собор для богослужебной стажировки. Я с большим удовольствием вспоминаю полгода стажировки на Рогожском, потому что люблю ежедневную службу. Раньше, когда я был в РПЦ священником, я с удовольствием служил хоть десять литургий подряд, если была такая возможность. Я люблю служить, мне это удовольствие доставляет. За полгода на Рогожской я ознакомился со старообрядческими уставными особенностями, а вот крюки, к сожалению, не успел освоить. То, что произошло после Собора РПСЦ 2007 год, все знают.

На ближайшее время назначен Собор ДЦХ, и после него я смогу сказать о сложившейся там ситуации.