Людские страдания уже давно не интересуют религиозных лидеров

Высшие должностные лица Российской Федерации, как впрочем, главы регионов и муниципалитетов очень любят встречаться с лидерами религиозных конфессий. Эти встречи чаще всего происходят перед выборами и на них обсуждают очень важные проблемы: диалог конфессий с властью, взаимная поддержка церковных лидеров и политиков, упрочнение межконфессионального мира, реализация церковных программ, преподавание теологии, развитие духовности и многие другие темы совершенно не интересующие ни рядовых верующих, ни прочих граждан страны.

Несколько дней назад полицейскими из ОВД «Дальний» (г. Казань)  был изнасилован до смерти гражданин Сергей Назаров, задержанный  по подозрению в краже. Как выяснилось позже, в этом отделении полиции регулярно, в течение долгого времени  пытали и насиловали людей с целью выбить нужные показания. В  «Дальнем» работало около сотни полицейских, которые знали и мирились с этими фактами, а некоторые из служителей порядка откровенно услаждались  ужасающими пытками и унижениями наших сограждан.  Двумя неделями ранее получил известность случай смерти подростка  забитого полицейскими в Санкт-Петербурге. Подобные случаи не удивительны в нашей современной жизни. Ни где-нибудь, а в столичных отделениях милиции, как выяснилось, едва ли ни со времен Гулага существуют бетонные пыточные камеры, где задержанных подвергают разного рода стеснениям с целью выбить показания или проучить очередного правдолюбца. Еще у всех на памяти известные истории  юриста Сергея Магницкого, замученного во время следствия или  майора милиции Евсюкова расстрелявшего из пистолета посетителей магазина.

На ленте новостей практически каждый день появляются публикации, повествующие о гибели или увечиях граждан имевших несчастье попасть в руки сотрудников правоохранительных органов. Появляются и исчезают вместе с гробами забитых, замученных и  изнасилованных.

К этой жуткой теме стоит добавить проблему неправосудных, заказных и политических приговоров, а также ужасающую систему исполнения наказаний, которая не только по условиям содержания, но и по числу заключенных мало чем отличается от Гулага 30-40 годов. Десятки тысяч заключенных не получают должного лечении от серьезных заболеваний и умирают не дожив до освобождения.

Традиционные религии России всегда относились с огромным милосердием к падшим, заключенным и тем более невинно осужденным. Известны многочисленные случаи древности, когда архиереи Русской Церкви ходатайствовали о смягчении приговоров и освобождении кающихся или невиновных. Князья и цари нередко прислушивались к их мнению, облегчая положение заключенных или вовсе освобождая их от тюремных уз.  Открывая старинные русские номоканоны, мы видим грозные исповедальные вопросы к лицам власть предержащим строго испрашивающие об их отношении к подчиненным и подвластным.

На нынешних встречах религиозных лидеров с современными князьями человеческими мы не слышим таких просьб и вопросов. Вместо печалования о судьбах страждущих, на головы граждан страны изливается приторный елей из славословий о «временах благоприятных», «небывалой симфонии церкви и государства», «подлинном возрождении духовности» и «расцвете гуманности, порядочности и человеколюбия». Молчанием или жестом, равнодушием или  рукопожатной встречей, иногда и прямым словом пастыри и духовные лидеры  продлевают мучения многих тысяч, благословляют ужасные пытки и расправы, потворствуют долголетию  системы насилия и унижения.

Трудно сказать,  дождутся ли жителям России пробуждения совести «духовных» пастырей: архиереев, раввинов и муфтиев?  А пока их духовное состояние несет в себе очень грозное предзнаменование – знак обессоливания самой соли религии и веры.  Российской общество очень быстро возвращается в то состояние, в котором оно находилось в XIX – начале XX века, когда вера и церковное служение становились символом сервильности, равнодушия и цинизма.

Вот какими словами характеризовал  иерархов того времени журнал «Глагол времен»:

«Они, посланные по лицу земли для любви, для проповедания истины и святости жизни, для мира братьям, будь то эллины или иудеи... устраивали тюрьмы, репрессии, ссылки, ужасы голодных смертей... Во имя Христа? Нет! Кто же они? Отцы, наши подлинные отцы с мягкими, холеными руками, в великолепных одеждах из шелка... бархата... ласкающих взоры цветов - малиновых, пунцовых, синих, белых... шумящих и даже надушенных. Дорогие каменья... золото... блистали с головы до ног... И эти холеные руки, мягкие и нежные, не знавшие грубого мускульного труда, подписывали приговоры не милости или кротости, не привета и защиты, не утирали слез, струящихся по тысячам ланит и паливших огнем своей скорби и муки даже до смерти, а... спокойно, просто решали одним взмахом пера смерть, ту медленную, бесконечную смерть, которая была от них единственной наградой за силу духа... "В тайги, в тюрьмы", - шептали тонкие, бледные уста и улыбались... и несчастные, полунагие, голодные, оторванные от родных, друзей, всего человечества... шли... Шли и гибли^[1]»

 

[1] Непосредственно этот отрывок касался судеб старообрядцев, но, несомненно, отражает общие настроения в российском обществе той эпохи.